Букет белых эустом

Корнова Анна

Кира с матерью замолчали и повернулись к Ульяне:

— Ты чего? На водички попей, — засуетилась Людмила Михайловна. — Я сразу, как тебя увидела, так и подумала: Зотова.

— Я всё сейчас постараюсь объяснить, — Кира качнула головой, словно прогоняя ненужные мысли. — Правда, я ещё сама до конца не разобралась, но, мне кажется, я понимаю, кто это сделал, понимаю, зачем, но не могу понять: как так можно было до такой бесчеловечности дойти!

Кира, как могла, попыталась передать, что рассказал ей в больнице Кирилл о желании мачехи сделать наследниками

Федулова семью своей дочери и устранении всех, кто мог конкурировать со Златой.

— А по Конашову зачем надо было слух распускать? Мало того, что жизнь людям искалечили, так ещё и опозорить решили, — Людмила Михайловна всхлипнула. — Ты вспомни, чего было-то!

— Зачем мне вспоминать? Я не забывала. Во сне часто вижу, как иду по улице, а за спиной перешёптываются.

Ульяна притихла в углу кухонного дивана; она думала, как можно быть такими злыми — чтобы добить человека, напридумывали такое, что тётя Ира до сих пор помнит. Радоваться тому, что у неё нашлась родная мать, Ульяна не могла, не вязалась деловая элегантная Кира с её представлением о том, какая у неё могла быть настоящая мать. Про отца Ульяна не думала вовсе, хотя из рассказа Киры поняла, что тот, в больнице, кому она носила банку с грибами, её биологический отец. Слишком много неожиданной информации вывалилось на девушку, и мысли почему-то возвращались к родному дому. Конечно, он был не такой роскошный, как квартира Киры, но ей там было хорошо, это был дом, где царила любовь…

— Ладно, ещё поговорим, будет время, а сейчас ужинать пора, — поставила точку в непростом разговоре Людмила Михайловна.

Кира молча кивнула, уставясь в телефон, она отправляла Кириллу результаты анализов. Когда она брала у него образец слюны, Кир только плечами пожимал («Кира, это глупость безумная. Ты сериалов пересмотрела. Выбрось из головы. Было и прошло. Давай с чистого листа начнём»), но, при этом уже несколько раз с небрежным видом интересовался: «И что в твоей лаборатории нарисовали?».

Из комнаты донеслась мелодия Ульяниного телефона.

— Ульяна Сергеевна, добрый вечер! Капитан Борисов. Могли бы Вы подойти завтра в отделение полиции для уточнения некоторых фактов?

— Я завтра не смогу. Я в Москве сейчас.

— Тогда мы вызовем Вас повесткой. По какому адресу проживаете?

— Сейчас я адрес точный узнаю и Вам скажу.

Кира, поняв из диалога о чём идёт речь, громко, чтобы собеседник девушки слышал, отчеканила:

— Вызвать тебя могут только повесткой. Никаких телефонов. Дай мне трубку!

Ульяна виновато пробормотала капитану Борисову: «Извините!» и протянула мобильник Кире.

— Здравствуйте, я Кира Васильевна, мать Ульяны. Пожалуйста, объясните, в чём дело.

— Кира Васильевна, Ваша дочь совершеннолетняя. Пожалуйста, не вмешивайтесь в разговор.

— Я не знаю, являетесь Вы телефонным мошенником или сотрудником правоохранительных органов, и по телефону невозможно удостовериться в том, кто Вы на самом деле. Поэтому Ульяна не будет Вам сообщать ни адрес своего фактического проживания,

ни место работы, ни паспортные данные.

— Так Ваша дочь, мамаша, по месту регистрации не проживает.

— Вы можете вызвать на допрос с помощью средства связи, в том числе СМС-сообщением. А затем, получив сведения, поскольку моя дочь не в Конашове, Вам надо будет заявить ходатайство о том, чтобы её вызвал соответствующий следственный орган по месту проживания. УПК РФ позволяет это делать.

— Вы юрист?

— Нет, но контактировала с полицией часто, правда, по коммерческим вопросам. Поэтому, в случае отказа, будем жаловаться в прокуратуру.

Кира закончила разговор, а Ульяна тихо пробормотала:

— Я съезжу. Это, наверное, про избиение Матвея.

— Поезжай, только адвоката возьмешь. Такое право у тебя есть. А то неизвестно, что твои друзья там придумали. Может оказаться, что ты своего бывшего изувечила, а муж подружки не при чём.

— Хорошо, — Ульяна кивнула. Она была так оглушена услышанным «я Кира Васильевна, мать Ульяны», что другую информацию уже не воспринимала.

— Вот теперь про полицию будем говорить, — вмешалась Людмила Михайловна. — повыбрасывать Ваши телефоны надо. Ну-ка, сели за стол, всё стынет.

ГЛАВА 19. УЛЬЯНА

Месяц после того вечера, когда Кира объявила, что обрела дочь, для Ульяны был переполнен событиями. Девушка съездила в Конашов, где узнала, что дело о нанесении тяжких телесных повреждений Матвею было отправлено на доследование. Наверное, это бойкая Настя добилась, чтобы виновный был наказан. Ульяна твёрдо решила никого не обманывать, покрывая подругу, а честно рассказать всё как было. И, приняв это решение, позвонила Вике — нехорошо за спиной подруги против неё свидетельствовать, ведь за ложные показания штраф могут назначить или даже часы каких-то обязательных работ.

— Вика, я в Конашове. Меня в полицию вызвали. Ты можешь обижаться, но я скажу, что вы ко мне в Москву не приезжали.

— Да говори, что хочешь, мне пофиг.

Ульяна растерялась — она была готова к обвинениям в эгоизме и чёрствости, к возможным уговорам и даже к угрозам, но никак не к равнодушию.

— А как у тебя в Москве дела? — поинтересовалась Вика.

— Спасибо, хорошо. В офисе работаю. А у тебя как? — Ульяна не понимала поведения подруги.

— А я теперь в Питере живу, в культурной столице.

— Вы с Саней переехали? Но его же и в Петербурге, если надо будет, найдут.

— Не, с Барановым я развожусь. Достал своей ревностью, придурок. Я по новой замуж выхожу. В ноябре свадьбу планируем. Приедешь?

— Да, спасибо! — пробормотала Ульяна. — Это тот парень, что на вокзале с тобой встречался?

— Какой ещё парень?

— Высокий, красивый. Ты его на вокзале ждала, когда мы прошлый раз виделись.

— Нет, ты чего! Это просто знакомый был. А с Вадимом я месяц назад познакомилась, и мы сразу поняли, что должны вместе быть. Он меня к себе в Питер увёз. У него тут бизнес.