Букет незабудок
Шрифт:
Народ выпивал одну чашечку такого кофе, а потом говорил, что сердце не находило покоя до утра.
Проходили дни, недели, месяца, годы, а чудесный напиток все не заканчивался, салон работал.
Теперь Александр Сидорович может, наконец, рассказать о том, откуда же он брал зеленый кофе. Давным-давно был у Сидоровича приятель, отец которого служил командиром экипажа ИЛ-62. Наше государство сдало самолет в аренду Йемену, как водится, вместе со всем экипажем. Так долгие годы возил он одного за другим президентов этой страны. Когда же командиру пришло время уходить на пенсию, последний президент, которого ему удалось застать, подарил
«Йемен – родина кофе, президент вряд ли подарил бы плохой сорт», – рассуждает Александр.
Во время жарки кофе увеличивался вдвое, а так как приятель понятия не имел, как правильно жарить зеленые зерна, он приносил Сидоровичу по литровой банке нежареного кофе, и тот на следующий день возвращал ему банку жареного, честно оставляя такую же порцию себе.
Жаль, что «Интерпресскон» не унаследовал ни волшебного йеменского кофе, ни этой в высшей степени благородной традиции.
С подружкой под цветущими дикими яблонями читали Толкиена, мысленно примеряя на свои тоненькие пальчики кольцо всевластья. Потом к Ксении явился властелин кольца, она вышла замуж и разочаровалась в Толкиене.
Но чертово кольцо, на внутренней стороне которого, по просьбе Ксюхи было начертано «МОРДОР», не принесло ей счастья. Хотя и не лишило обычного оптимизма и жизнелюбия. На своей могиле она завещала, например, написать: «Люблю, целую. Скоро встретимся!»
Муж оказался начисто лишен чувства юмора, и подружкину могилу украшают две четырехзначные даты, разность которых дает представление о Ксюхином возрасте, застывшим уже навсегда на отметке «сорок».
На кладбище с калькулятором вместо молитвенника.
Он даже фотку не ту прикрепил – официальную Ксеньину фотоморду на паспорт. А нужно было другую – в черном плаще до пола и в шляпе волшебницы. Ах, властелин кольца, властелин кольца… последняя Ксюхина воля все равно просочилась в Инет, обернувшись анекдотом. А ее фотографиями в хогвардском прикиде (в гриме Драго Малфоя) или в черном плаще украшают сайты, посвященные творчеству Джоан Роулинг, Толкиена и Перумова.
На ее «злом» плаще руны. Думаю, эльфийские, хотя…
Руно – поэзия по-фински. Ксюха любила стихи, заучивая страницу за страницей подаренные ей книжки современных поэтов. Писала ли сама? Как знать. Она жила в фэнтези и умерла в фэнтези. Изменяя своему властелину кольца с героями любимых книг.
Сыплет разноцветные листья клен, покрывая крохотный холмик «модненько, креативненько, классненько» – любимые Ксюхины словечки.
Комарово – брендовое место, модное, раскрученное, престижное, как раз для артистического погоста. Ахматова, Курехин, Краско [2] , Житинский…
На памятнике с полустертой надписью в крошечном углублении для свечки неведомая птичка свила гнездышко и снесла голубоватое яичко. Нашла место и, главное, время.
Очень-очень, осень-осень…
2
Имеется в виду актер Андрей Краско.
Весною 2012 года мэр города Фальчано дель Мосчико запретил своим жителям
Что ты думаешь об этом, подружка?
Ты, которая читала любой попавшийся на глаза текст, как важное сообщение? Умудрившаяся несколько раз проспать с работы домой? Любя очередного ворвавшегося в твою жизнь гоблина от заката до декрета…
Неужели ты…
За мной тащится скучный слезливый дождик Пьеро. Лучшая погода для писания стихов, для начертания рун, руно – поэзия…
А еще ты ассоциируешься с вечно юным и никогда не взрослеющим Питером Пэном. Мне всегда эта история казалась невероятно грустной, и приключения потерянных мальчишек не увлекали. Как задумаешься, что же это такое? Мальчик, застрявший в детстве. В своем или чужом, не суть. Недавно узнала, что ее автор Джеймс Барри, создавая своего героя, воспользовался образом старшего брата, умершего за день до того, как ему исполнилось бы четырнадцать лет. Вот, что значила моя печаль по Питеру Пену. Впрочем, дружба с давно умершим персонажем – это одно, а когда он же замаскирован под вечно живого…
– Раз ехали на какой-то конвент, – рассказывает Дмитрий Громов, – я посидел немного в своем купе, поболтал и хотел уже к знакомым идти общаться, как вспомнил, что они просили нож захватить, банку консервную открыть нечем.
Взял, спрятал в рукав, чтобы встречные-поперечные лишних вопросов не задавали. Ну, пришел к своим, потрепались, выпили, туда-сюда, сыр, колбаска, бутерброды, бычки в томате. Посидел чуть-чуть и обратно.
Вернулся, нож салфеткой обтер, открыл чемоданчик, убрать. Чтобы на столе не болтался. Смотрю, а соседи на меня с ужасом поглядывают. Оказывается, я нож-то обтер, салфетку на стол бросил, а она возьми да и раскройся. С выразительной такой бурой полосой. В общем, картинка такая – человек взял нож, сунул его в рукав кимоно, вышел, потом возвращается и нож кровавый обтирает. Ужас!
Получая в 2013 году премию «Живой металл» номинация «Лучший роман в жанре «Ужасов» за книгу «Квадрат для покойников», Сергей Арно решил подыграть организаторам, представив себя во всех отношениях достойным этой номинации. В частности, рассказывая о своем детстве, он поведал залу, что с младых ногтей любил отрывать крылышки и ножки мухам.
Вышедший после него Александр Щеголев (номинация «Лучшая повесть в жанре ужасов» – повесть «Искусство кончать молча») продолжил выступление Арно, сказав, что на самом деле не собирался ничего говорить, но услышав речь предыдущего оратора, может добавить только одно, в ситуации издевательства над мухой всегда ощущал себя той самой мухой.
Научный факт – рядом с компом кофе быстрее остывает.
Закончила главу. Поставила точку, вздохнула.
Дзинь, звякнул компьютер. Письмо в личку: «Пойдем сегодня в кино?»
Кручу колесико мышки. Что-то не так с текстом. Только вот что? Вроде все нормально, а сил уже все равно нет. Надо отвлечься, хотя бы просто умыться, подышать воздухом, прошвырнуться в центр. Кино? Кино – это хорошо. Давно нигде не была. Кино. Да. Почему бы и нет?
Глаза шарят по экрану в поисках невидимой, но порядком ощутимой занозы. Текст раскручивается подобно нескончаемому свитку.