Букет счастья. Сезон 1
Шрифт:
– А как? – откашлявшись, спросила багровая подруга. По ужимкам на кругленьком личике было видно, как борются в девушке надежда и сомнение. Осторожно уточнила: – Что именно ты можешь сделать?
– Ну, – протянула я, с улыбкой замечая, что надежда побеждает, а сомнения сдают позиции: – Допустим, если усилить… совсем чуточку! Немножко увеличить твой страх не влезть в форму, то ты и сама будешь меньше есть. И вскоре станешь стройненькой такой, как хочешь!
Тёмные глаза Бады заблестели, девушка наклонилась ко мне
– Я согласна! Что нужно делать?
Я отложила половину пирожного – больше не лезло, да и новое дело вдохновило так, что есть расхотелось – и предложила:
– Заскочим в наш магазинчик? – Подмигнула: – Купишь себе цветочек. Говорят, аромат розы помогает постройнеть… Двойной эффект! Ну как?
– Бежим! – вскочила Бада и нетерпеливо потянула меня к выходу.
– Зачем бежать? – удивилась я и посмотрела на часы. – Ещё полчаса времени до урока, успеем… – Осеклась и, хитро сощурившись, кивнула: – Ах да! Начинаем стройнеть прямо сейчас… с физических упражнений!
Мы неслись по улицам, распугивая прохожих, да весело смеялись: я радовалась, что снова могу помогать людям, а Бада предвкушала скорое исполнение мечты. Ворвались в «Букет счастья», и я остолбенела… У прилавка, краснея, как та самая роза, которую хотела купить Бада, стоял городовой. Нервно дёргая подол белоснежного кителя, он, давясь, пытался что-то сказать, а Розали, с приклеенной улыбкой вежливости, не менее старательно стремилась разобрать невнятное бормотание.
– Лилию? Нет? Любисток? Ближе?..
Сестра изо всех сил пыталась скрыть раздражение. Видимо, это продолжалось какое-то время, поскольку за Ивоном уже собралась очередь и горожане, посматривая на часы, так же искусно, как и Розали, старались не злиться на внезапно лишившегося дара внятной речи мужчины. Городовой всё-таки!
Бада схватила меня за руку:
– Может, он снова заявился по твоему делу? Давай убежим. Я лучше вечером зайду… Не хочу, чтобы тебя отругали.
– Нет, – широко улыбнулась я и хитро посмотрела на подругу.
Бада содрогнулась:
– Ты милашка, конечно, но когда вижу вот эти твои ямочки, чую, что будет беда!
– За милашку и ямочки спасибо, – поблагодарила я и покосилась на бормочущего городового: – Никакой беды! Всё же ясно – мужчина влюбился в мою сестру! – Осматривая благоухающие разноцветные соцветия, пробормотала: – Надо помочь бедолаге…
– Не надо, – дёрнула меня за руку подруга. – Давай уйдём.
– И бросим всех этих несчастных? – отрицательно покачала головой. – Смотри, сколько людей страдает из-за того, что у одного-единственного не хватает смелости пригласить мою сестру на свидание?
– Может, ему красноречия не хватает, – с сомнением произнесла подруга.
– Может, – задумалась я, рассматривая цветы.
Прикоснулась к миленьким беленьким соцветиям нероли, вдохнула их божественный аромат, провела кончиками
Внимание привлёк алый, словно пламя, с такими же острыми, как язычки огня, лепестками цветок. С довольной улыбкой вытянула гвоздику, на миг прикрыв глаза, вдохнула остро-пряный аромат и твёрдым шагом подошла к прилавку. Со стороны посетителей донеслось недовольное ворчание: горожане решили, что я лезу без очереди, но с первым же словом раздались облегчённые вздохи.
– Ему нужны гвоздики! – громко заявила я и, сунув цветок в руки растерянному мужчине, заглянула в глаза: – Я права?
Ивон осторожно принял гвоздику и, обхватив её длинными красивыми пальцами с аккуратными прямоугольными ногтями, опасливо произнёс:
– Возможно.
Я наблюдала, как меняется его взгляд, как выпрямляется спина, появляется особая стать, которая так привлекает женщин, как расправляются плечи, и довольно кивнула:
– Я права!
– Да? – удивлённо отозвалась сестра. – Мне казалось, Ивон что-то другое… мычал.
В очереди раздались смешки, и Розали смущённо покраснела:
– Извините, вырвалось… – Она поспешно положила на прилавок прозрачную плёнку и деловито проговорила: – Гвоздика не требует особого оформления, вот разве что могу предложить…
Я с удовольствием смотрела, как работает сестра, но ещё больше радости получала при виде совершенно изменившегося Ивона. Мужчина изящно оперся о прилавок и, наблюдая за быстрыми руками сестры, с лёгкой ленцой в голосе проговорил:
– Мне сразу, как увидел вас, стало интересно, как такая девушка может работать в магазине цветов?
– Не вижу без них смысла в жизни, – обезоруживающе улыбнулась Розали. Цветы – её любимая тема, на которую она может общаться часами, так что Ивон взял правильный курс. – Они словно живые свидетели, что я не связана по рукам и ногам. Каждое утро, ухаживая за своими маленькими подопечными, я ощущаю себя по-настоящему свободной!
У меня слёзы на глаза навернулись, даже всхлипнула. Моя милая сестрёнка! Как же тебе тяжело приходилось в Биденсе! Ты всегда поддерживала маму и оберегала меня, а я никогда не видела, что Розали тоже непросто жилось. Так сложно, что единственной радостью были цветы. Но теперь всё изменится! Пусть этот молодой и симпатичный городовой подарит тебе кусочек неизведанного счастья!
– Свободной? – приподнял брови Ивон и слегка улыбнулся. – Но цветы счастливы и без свободы, только потому, что они привязаны к земле корнями и тянутся к солнцу. А свобода их убивает.