Букингем (Они называют меня наемником - 17)

Эхерн Джерри

Наконец, Фрост натянул повязку на ее привычное место, еще раз осмотрел себя в зеркало и вышел из ванной. Безошибочные звуки и приятные ароматы привели его на кухню, где в кокетливом передничке его встретила Моника. Она готовила что-то вкусное.

– Так вот ты какой, - с удовлетворением произнесла она, пристально рассматривая Хэнка.
– Ну что же, совсем неплохо... Я сегодня заметила, с каким волчьим аппетитом ты уплетал картошку с капустой и решила, что ты совсем не против подкрепиться чем-нибудь

более подходящим для такого мужчины. Как насчет бифштекса?

– Никаких возражений!
– Фрост подошел к обеденному столу и сел на обитый кожей стул.
– Спасибо за халат.

– Пожалуйста. Какой бифштекс ты любишь - с кровью, средний или прожаренный?

– Я люблю большой бифштекс.

– Какой изысканный у тебя вкус, - засмеялась Моника, расставляя тарелки на столе.

Бифштекс оказался отменным. Хэнк с большим аппетитом расправлялся с ним, отрезая сочные кусочки и запивая их ледяным пивом, которое достала из холодильника гостеприимная хозяйка. Моника сидела рядом и неторопливо говорила, словно желая поделиться с ним своей печалью:

– Джонатан работал в Форин Офис. Он получил образование в Итоне и Кембридже. Его направили в США руководить отбором квалифицированных экспертов по морской добыче нефти - в то время правительство Англии намеревалось увеличить добычу нефти в Северном море и хотело привлечь к этому американских специалистов. Тогда мы с ним и встретились. Я работала секретарем одного из вице-президентов компании "Стандард Ойл" в Калифорнии. Мы влюбились друг в друга с первого взгляда и наш бурный роман продолжался ровно неделю.

Через неделю Джонатан должен был возвращаться в Великобританию. А я поняла, что совершенно безнадежно - именно безнадежно - влюблена в него. Да и он в меня тоже, только был слишком упрям, чтобы признать это. Я проводила его в аэропорт и проревела всю обратную дорогу.

Когда я вернулась домой и открыла дверь, то услышала, как разрывается телефон. Джонатан звонил прямо из самолета. Не тратя даром времени, он сделал мне предложение, я его приняла. Через две недели я прилетела к нему в Лондон и мы поженились.

Джонатан и раньше упоминал, что его родители не бедные, но мы об этом никогда с ним не говорили. Только здесь я поняла, из какой он богатой семьи, в которую, получается, попала и я: Большую часть времени мы жили здесь, но у нас есть еще и коттедж в графстве Сюррей, это недалеко от Лондона. Вернее, не коттедж, а большой дом с прислугой, лошадьми, охотничьими собаками. Как в кино. Да, вот так мы и жили...

Она закашлялась и опустила глаза.

Хэнк закончил бифштекс, отодвинул пустую тарелку и допил пиво.

– Спасибо за угощение, Моника, было очень вкусно. Я считаю, что Джонатану досталась замечательная жена.

– Да, так и он говорил.

Он был в чем-то похож на тебя - я не имею в виду внешность - может, поэтому-то я и решила тебе помочь, когда поняла, в каком положении ты находишься...

– А как он погиб?

– Сбила неопознанная машина и скрылась с места преступления. Ее так и не нашли.

– Глупо, наверное, звучит, но я очень сочувствую тебе, - проговорил Хэнк.

– Не глупо, если это искренне.

Фрост хотел еще что-то добавить, но неожиданно в холле раздался мелодичный перезвон музыкального звонка.

– Это что еще?
– тревожно воскликнул он.
– Ты ждешь гостей?

– Да, - спокойно ответила Моника.
– Не сердись, но пока ты принимал душ, я попросила зайти одного своего старого друга...

– Не из полиции ли случайно, - с подозрением в голосе проговорил Хэнк.

– Не говори глупости, - она встала из-за стола и направилась к входной двери.
– Мой друг - врач. Но я должна тебя предупредить - он немного странный, помешан на ковбоях и американском диком Западе.

Друга звали доктор Фрэнк Титчен. Это был невысокий розовощекий господин лет шестидесяти с черным саквояжем, неизменным спутником его профессии. Хозяйка помогла ему снять длинный плащ, под которым на госте оказались отутюженные темные брюки и клетчатая ковбойская рубашка с замысловатыми нагрудными карманами и перламутровыми кнопками вместо пуговиц. Было видно, что врач ведет безуспешную борьбу с выпадением волос, но глаза его светились добродушием, словно у рождественского Санта-Клауса во время раздачи детишкам подарков.

Моника представила доктора Фросту и они обменялись рукопожатием.

– Здравствуйте, - улыбнулся ему Хэнк.

– Приветствую вас, незнакомец, - протянул тот с каким-то немыслимым лондонско-техасским акцентом.
– Какой ветер занес вас в наши края?

– Вот именно это я и сам хочу разузнать.

Хозяйка предложила Титчену пива, но тот наотрез отказался.

– Как-нибудь в другой раз, мэм, - бросил он и показал Фросту, чтобы тот присел на стул.
– Моника сказала мне, что вы, молодой человек, не можете вспомнить свое прошлое...

– Это точно. Ничего не помню, доктор.

– Хм, посмотрим, посмотрим... Врач покопался в своем саквояже и извлек из него маленький продолговатый карманный фонарик в виде авторучки. Он включил его, наклонился над Хэнком и посветил ему глаз, наблюдая за реакцией зрачка.

– Так, так...
– многозначительно пробормотал он и стал внимательно ощупывать его голову.
– Так я и знал...

– Ну что там?
– нетерпеливо спросил Хэнк, которому не совсем понравились загадочные реплики врача.
– Обнаружили что-нибудь?