Буккакэ в Амитвилле
Шрифт:
Бесчинства оккупантов разведгруппа видела. Почти в каждом селе или деревне стояли виселицы, и в петлях болтались трупы. Хотелось выть от этого, руки сами сжимались в кулаки… но разведчик обязан скрывать чувства.
Когда разведчики встречали полицаев, хотелось пустить в ход оружие, покарать изменников. Но и тут приходилось сдерживаться. В первую очередь необходимо выполнять приказ. Трудно, пешком не менее трех сотен километров прошли, причем по занятой врагом территории. Все же добрались. До окраины города – рукой подать, отчетливо видны дома и люди. И вдруг Механик заявляет.
–
И отправился к дороге в город. Переглянулись разведчики. Фаткулин, оставшийся в группе старшим, скомандовал:
– Идем назад, километров через пять река будет. Там привал сделаем.
Пять километров по лесу – это побольше часу хода. Шли осторожно, впереди дозорный. Его дело смотреть, нет ли мин либо других преград. Мины-растяжки могли поставить партизаны, а прыгающие мины, прозванные «лягушками», – немцы. Добрались без досадных происшествий. Лес закончился, сразу за ним речушка Жижмо. Расположились за деревьями. Кто хотел – набрали воды из реки во фляжки, сели перекусить. Из еды – немецкие галеты и консервы. В ранцах провизия только немецкая. Для советского человека непривычная – кофе, мармелад. Мармелад съели, все же сладкий, считалось, сил дает. Все объедки закопали, чтобы следов не осталось. После еды задрали ноги на деревья, так ноги быстрее в форму придут, отдохнут.
Расслабились и не услышали, как к ним подобрались. Щелчок затвора, и окрик по-русски:
– Всем встать, поднять руки! Оружие на земле оставить!
Михаил голову повернул – трое человек. Двое из окруженцев, в потрепанной военной форме с пехотными петлицами. Один явно из местных, судя по одежде. У окруженцев трехлинейки, а у штатского трофейный автомат. У всей троицы бороды отросли, сами исхудавшие. Хорошо, что сразу огонь не открыли, на разведчиках ведь форма немецкая.
Подчинились, куда деться. Который в гражданском, подошел, хотел оружие с земли подобрать, и тут Фаткулин сделал молниеносный захват левой рукой за шею, а правой выхватил финку и приставил к горлу.
– Эй вы! Винтари на землю, иначе приятеля вашего зарежу, как барана.
Переглянулись окруженцы, а выбора нет. Не бросили, а положили трехлинейки на землю. Михаилу жест понравился, берегут оружие. Разведчики свое оружие в руки взяли, винтовки чужаков разрядили, вернули окруженцам. Фаткулин нож в ножны вернул, штатского оттолкнул.
– Рано тебе пока оружие давать. Кто такие?
– Из окружения выходим.
– Да? С начала войны три месяца с лишком прошло, а вы от границы всего на сто километров отошли. Ползли, что ли? А этот кто?
Фаткулин показал стволом автомата на старшего. В ответ молчание.
– Документы! – потребовал Фаткулин.
При себе у окруженцев красноармейские книжки. В самом деле они те, за кого себя выдают? В красноармейских книжках фотографий нет. Да и были бы, что изменилось? Может, живут где-нибудь на хуторе, занимаются грабежами мирного населения?
– А ты что – не слышал? Где документы?
Помедлив немного, гражданский полез в карман куртки и вытащил партбилет.
– Коммунист? – удивился Фаткулин.
На оккупированной территории иметь при себе
Фаткулин сличил фото на документе с лицом штатского, вернул партбилет. Отщелкнул магазин от автомата, вернул хозяину.
– А теперь хочу услышать правду. Мы разведчики разведывательного отдела Западного фронта. Находимся на задании. Больше ничего сообщить не могу.
– Мы партизаны, – сказал штатский.
– Кто бы сомневался! От бойцов дымом пахнет!
Окруженцы поднесли рукава гимнастерок к носу, понюхали.
– Ну и что?
– Где ты видел немца, который на костре готовит похлебку? У них полевые кухни. В Красной армии так же. Стало быть – партизан, в лесу живет. Только пока мне непонятно, дезертиры они, мародеры или настоящие бойцы. А? Товарищ Трифонов!
Это Фаткулин коммуниста спросил.
– Я ручаюсь за них, товарищ. Наши это, советские. А патроны попрошу вернуть.
Патроны вернули. Инцидент можно было считать исчерпанным и разойтись. Но Фаткулин правильно сообразил, что нападения могут повториться с тяжелыми последствиями.
– Проводника не дадите? Чтобы провел до другого района… Пройти мы можем сами, карта есть. Только как бы не постреляли друг друга. Полагаю, партизанский отряд не один?
– Правильно полагаете, товарищ. А в какую сторону сопровождать?
– К линии фронта.
– Может, фашистскую форму снимете? Так безопаснее будет.
– До определенного предела. В чужой форме легче в прифронтовой зоне, за немцев сойдем.
– Это же какое такое задание вы здесь выполняли?
Фаткулин хмыкнул. Кто же в здравом уме раскроет задание?
– А ежели вы свою одежду в узлы уложите, а гражданскую наденете?
– По дороге в немецкой сподручнее, по лесу – в гражданской. Так нет ее.
– Найдем.
Не так богато белорусы жили, чтобы было по несколько рубашек или башмаков. Да еще разведчиков четверо. Отказались. Попрощались и вышли на дорогу к Ивье. Была надежда воспользоваться попутным транспортом немцев. Через пару километров вышли к грузовику, водитель которого менял колесо. Для дорог, где прошла война, не редкость. Попадались осколки с острыми, рваными краями. А еще подростки, пытаясь навредить, разбрасывали на проезжей части гвозди. В первые месяцы войны, до начала массового партизанского движения, немцы вели себя относительно беспечно. И машины, и мотоциклы могли передвигаться в одиночку даже ночью. Окруженцы и партизаны убивали шоферов, сжигали машины. Командование вермахта угрозу оценило, вышел приказ – передвигаться только днем в составе колонн и под прикрытием бронетехники.
– Ильнур, давай шофера убьем, – сказал Михаил.
– А ты водить машину умеешь?
– Учили.
– Тогда ножом в спину.
Узнать, почему в спину, Михаил не успел – дошли. Водитель повернул голову, но увидев своих, успокоился. Встал, вытер руки тряпкой.
– Добрый день. Сигаретка найдется?
– Обязательно.
Михаил улыбнулся, достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул до половины.
– Данке, герр фельдфебель!
Водитель сигарету взял, прикурил от зажигалки.