Бульдог Ди
Шрифт:
— Не нужно! Я всё знаю, — была вынуждена сказать я, во избежание ещё большего конфликта.
Он наконец встал с меня, и я смогла вздохнуть полной грудью.
— Я хочу есть, — спокойно сказал он.
Настроение Майкла стремительно идёт в гору сразу же, как только кто-то подтверждает его собственный авторитет, он успокаивается и делает вид, что не произошло ровным счётом ничего. Только вот он и не представляет, сколько яда и желчи он выплёвывает каждый раз, когда хочет ущемить меня или указать на своё место. А что делаю я? Я тихонечко коплю всё это дерьмо, чтобы в один прекрасный день наградить его этой ядовитой
Я не хотела злить его ещё больше, поэтому, переодевшись и собрав всю волю в кулак, я прошла на кухню и разогрела ему вчерашнюю пасту с бефстроганов, лишь бы он свалил поскорее из моего временного пристанища.
— Мы проиграли сегодня, у меня было паршивое настроение, я думал, что моя девушка мне его поднимет, а ты всё только ещё больше испортила. Как мне теперь тебе доверять? — прогнусавил он, присев за стол.
— Так же, как и я тебе доверяю! — я небрежно поставила тарелку перед ним, ему, естественно, это не понравилось, но он не стал никак реагировать, он принялся за еду. — Ты сам не святой! Быть может, ты судишь меня по себе, Майкл? Даже если я пересплю с ним, то догнать тебя по количеству измен всё равно не смогу! Ты у нас рекордсмен по этой части.
Он перестал жевать и, смотря мне прямо в глаза, стал глубоко дышать, он словно пытался бороться со своим гневом внутри себя. Он сжал вилку в руке так, что она немного изогнулась. Майкл резко встал и, рыкнув, пульнул в меня тарелкой с остатками еды. Благо я кое-как успела увернуться от неё, и она разбилась вдребезги об стену, оставляя за собой множества осколков на полу. И как назло, я была босиком.
— Только посмей! — прорычал он, надвигаясь на меня. — Он не получит тебя ни за какие деньги! Хоть кто, но только не он!
— Ушам своим не верю! — осуждающе я на него посмотрела, когда он уже был напротив меня. — Может, ты ещё выставишь меня на торги? Может быть, срубишь куш!
— Выставил, если бы ты чего-нибудь стоила! Ты же никому не интересна, а если ты думаешь, что он запал на тебя, то ты крупно ошибаешься, — дерзко сказал он, указывая на меня пальцем. — Ты его очередной способ потешить своё самолюбие. Знаешь, сколько у него было таких, как ты, Килан?
— Ты что же, завидуешь ему? — не удержав язык за зубами, с насмешкой выдала я.
Я не стала и дальше выслушивать его бред, поэтому опустилась на пол, чтобы собрать осколки, мысленно при этом проклиная его всеми известными мне проклятиями. Как бы мне хотелось, чтобы я ему наскучила и он переключился на какую-нибудь другую дурочку, которая будет верить каждому его слову.
Почему? Почему я была такой глупой, когда простила его?
Я ведь думала, что люблю его, и искренне верила в то, что он любит меня. Но это была лишь жалкая пародия на любовь. Такая больная любовь ни к чему хорошему обычно не приводит. За всем этим последует трагичный финал. Хоть мы и не Ромео с Джульеттой, но мне иногда кажется, что если всё будет и дальше продолжаться в таком духе, то рано или поздно кто-то из нас сорвётся, и это, по всей видимости, буду я, а я не хочу из-за него рушить свою жизнь. Мне и так досталась от него немало шрамов.
— Я уничтожу твоего дружка первым делом, если ещё хоть раз увижу его рядом с тобой или даже если услышу его имя произнесённым твоим ротиком.
Он пихнул меня в спину, пока я собирала осколки в руку. Я потеряла
— Детка! Я не хотел! — опустился он рядом со мной на пол, в его голосе послышалось ненаигранное беспокойство.
— Всё в порядке, Майкл. Просто уйди! — выставила я ладони перед ним. — Прошу, оставь меня в покое!
Мне надоело в клетке быть,
Мой разум требует свободы.
Устала я на грани жить,
Об этом и пишу я оды.
Быть может, ты меня спасёшь?
Научишь дышать полной грудью.
Иль как обычно пропадёшь,
Оставив мою душу на распутье.
Полтора года назад
«Килан, возьми трубку, прошу тебя! Мне очень жаль!»
Майкл забросал меня сообщениями со всевозможными видами извинений, он звонит мне каждую минуту, но я не желаю слышать его лживый голос. После того случая на его дне рождения прошло уже долгих три недели. И все эти дни он не даёт мне покоя, у меня не было ни одной минуты, чтобы постараться хоть как-то перестать думать об этом случае. Я не рассказала ни единой душе о случившемся, всё это хранилось у меня в голове. Мои родители ни о чём не догадываются, они думают, что всё это время я была у Сары и мы занимались домашним заданием. Когда я пришла домой, то и виду не подала. Как обычно я натянула на себя милую улыбку и пошла к себе в комнату, откуда не выходила практически весь последующий день. Я старалась реветь украдкой, чтобы мама ничего не заподозрила. На следующий день мне уже стало немного легче, я уже перестала винить себя.
— Килан, дочка, к тебе пришёл Майкл, — сказала мама, войдя ко мне в комнату.
И как у него только совести хватило заявляться ко мне в дом?
— Скажи, что меня нет! — без эмоций ответила я.
— Я уже сказала, что ты дома. Он пришёл с большим букетом цветов.
Он цветами решил загладить свою вину? Боюсь, даже если он подарит мне целую цветочную оранжерею, то я не смогу больше смотреть на него, как прежде.
— Хорошо, мама! Сейчас я спущусь.
Вы спросите, зачем я это делаю? Я сама не понимаю, где-то далеко в подсознании я очень скучаю по нему, и мне его безумно не хватает.
Я вышла из комнаты, спустилась в гостиную, где он скромно сидел на диванчике, с букетом цветов в руках. Увидев меня, он расплылся в застенчивой улыбке. Такое чувство, будто для него не произошло ровным счётом ничего особенного. Будто это не он изнасиловал меня всего каких-то три недели назад.
— Зачем ты пришёл? — сухо спросила я, стоя напротив него.