Бульдог
Шрифт:
Что же, нечто подобное Акинфий Никитич предполагал, когда государь отринув прежний образ жизни, занялся делами. Поэтому. К возможному приглашению он успел подготовиться. С другой стороны, хорошо, что успел…
Высокий, крепкого сложения мужчина в костюме иноземного кроя. Движется уверенно, с достоинством, вот только несмотря на платье, так и хочется назвать его мужиком. Одеяние-то богатое, по последней моде, вот только нет в нем присущего потомственным дворянам лоска.
Лицо с крупными рубленными чертами. Бороды нет, но наличествуют ухоженные усы, придающие лицу еще более жесткие черты. Взгляд прямой, твердый. Знает себе цену Акинфий Никитич. Но по другому и быть не может. Иному бы не удержать крепкое наследство отца, да при этом еще и приумножив втрое. Места на Урале дикие, слабости не приемлющие.
— Здравия вам и долгих лет, ваше императорское величество.
— И тебе поздорову, Акинфий Никитич, — все так же продолжая изучать стоящего перед ним пятидесятилетнего мужчину, произнес Петр.
Видел он его только во второй раз. Но во время вручения ему грамоты, на сходе промышленников, особо рассмотреть его не получилось. Вот и компенсирует. Теперь-то никто не помешает и регламента по времени нет никакого.
Петр внимательно осматривает гостя. Тот проявляя спокойствие, без излишней суеты выдерживает неловкую паузу. Пусть его изучает, с него не убудет. Он и сам поступает подобным образом при первой встрече. Не сказать, что Демидову не понравилось как его встретил государь. Наоборот, молодой правитель огромной страны, только что значительно подрос в глазах горнозаводчика.
— Акинфий Никитич, мне ведомо, что ты и твой покойный батюшка по праву были в чести у моего деда. То право ты не растерял, трудами своими на благо отечества, а потому дозволяю обращаться к себе по простому.
— Благодарю, государь.
О как! И этот легко перешел на «ты», словно это само собой разумеющееся. Нда–а, все же это отличительная черта всех приближенных деда. С другой стороны, все они имеют немалые заслуги перед отечеством. Взять тех же Долгоруковых. Будь они бездарями, так дед не поднял бы их. Мало ли князей, что по вотчинам сидят, в забвении. Иное дело, то что они учудили после.
— Как дела в твоих заводах, Акинфий Никитич?
— Слава богу, Петр Алексеевич. Куем потихоньку славу российскую. Ранее в Европе был ведом старый соболь, теперь же понесем герб императорский, всем на обозрение и зависть. Дозволь, государь, преподнести тебе дар, от оружейников уральских, дабы удостоверился ты в том, что похвалы в наш адрес не пустые слова.
Говоря это, Демидов поднял перед собой футляр красного дерева, покрытый лаком и поднял крышку. Сдержать своего любопытства молодой император не мог, а потому с интересом заглянул во внутрь.
Ох! Красота-то какая. Золота и серебра совсем немного, но орнамент просто великолепен. Вот только не блеск благородного металла ударил молодому человеку по глазам. При всем великолепии отделки, в первую очередь в глаза бросались хищные формы. Вот так, едва взглянешь, как стразу понимаешь, не для бравады и любования изготовлены, а для боя.
В футляре,
Петр взял в руки один из пистолей. Ничего так, лежит очень удобно. Одно из двух, либо под женскую руку делался, либо как раз под императора подростка. Довольно легок и в то же время, вскинув оружие, Петр почувствовал, что прицел держится уверено, рука не дрожит. Отлично сбалансирован. А вот и целик с мушкой в наличии, что в значительной степени упрощает прицеливание.
Более детально осмотрев оружие, Петр понял, что пистоль оснащен колесцовым замком. Причем взвод пружины производится не через торчащий наружу конец оси колеса, а через квадратное отверстие, куда вставлялся ключ. Кремень прятался внутри механизма, прижимаемый пружиной к колесу, полка так же спрятана. Под откидной крышкой. Воспламенение заряда происходит не с боку, а с казенной части. Подобным же образом устроено и со вторым стволом, разве только смещено ниже, а подсыпка пороха на полку производится через боковую дверцу.
Ничто не торчит и не выпирает. Такое оружие удобно носить даже под одеждой, а потом без помех извлечь, ни за что не цепляясь. Стволы то же удивили. С одной стороны очень маленький калибр, даже чуть меньше чем на его пистолях. С другой, видны вырезанные внутри нарезы. Получается, что несмотря на свои малые размеры, оружие не уступит другим образцам ни по дальности, ни по точности. А может даже и превзойдет их.
Правда имеются у него и недостатки. Весьма серьезные надо сказать, недостатки. Очень медленное заряжание, а как следствие низкая скорострельность, раза в три, а то и в четыре, в сравнении с образцами принятыми ныне. Сложный и капризный механизм, требующий определенных навыков, и бережного обращения.
Расстроился ли Петр, осознав это? А вот ничуть! Ему это оружие не для баталий, а скорее для души. Ну может еще когда пригодится, припомнив того медведя, поправил сам себя юноша. Но с другой стороны, если потребность возникнет, то для недруга, скрытно носимое оружие, будет самой настоящей неожиданностью.
Ушаков докладывал, что если в России против императора пока никто не умышлял, того же сказать об иных державах никак нельзя. Помнится, на деда было совершено около трех десятков покушений. Конечно глупо, сравнивать себя с ним, но с другой стороны, всем мил не будешь, а потому могут решить разрубить узелок вот таким нехитрым образом.
Дальнейший осмотр содержимого футляра выявил наличие шомпола, ключа для взведения замка, отвертки, пулелейки, пороховницы, трех коробочек с запасными кремнями, пружинами и с парой десятков уже отлитых пуль. Словом, там находилось все потребное для содержания оружия в исправном состоянии.
Не удержавшись, Петр тут же направился на стрельбище, потянув за собой и гостя. При этом он выказал такой задор и энтузиазм, что Демидов мысленно даже улыбнулся. Весь в деда. Тот тоже, как только какая новая стреляющая игрушка попадала в руки, тут же стремился опробовать ее на практике.