Булка цвета лисьего хвоста
Шрифт:
— Благодарю всех. Объявляю первую премию.
Большая тень, колыхаясь, поднялась и медленно приблизилась к ним. Глаза пылали, как огонь. Рога торчали, как корни дерева. Это была Корова-чёрт.
— Я думаю дать этому человеческому детёнышу первую премию. Прежде для людей не было запрета приходить на Поляну превращений, но люди боялись и не приходили сюда. Эта девочка не испугалась нас. Она достойна первой премии.
Все захлопали в ладоши и закричали.
— Подойди ко мне, Нон-тян! — сказала Корова-чёрт.
Она обняла девочку
— Ты будешь крепкой и здоровой, — сказала Корова-чёрт и протянула Нон-тян красивую голубоватую яшму. Затем вернула Нон-тян папе. И, обращаясь к Чёрному чёрту, сказала строго: — Чёрный чёрт! Ты посрамил честь перевёртышей. Больше здесь не появляйся. Повиси-ка на краю неба и хорошенько подумай!
Она схватила Чёрного чёрта за шиворот и одним махом забросила его на небо. Чёрный чёрт на мгновение затмил луну и тут же улетел в далёкое небо.
Глава восьмая
А космея расцвела
Утром Нон-тян проснулась на своей кровати. Что же такое было ночью? Правда или сон?
В это сверкающее утро всё происшествие показалось ей сном.
Нон-тян протянула руку, чтобы протереть глаза, и заметила, что сжимает что-то в ладошке. Раскрыв ладошку, она увидела голубой, как море, камешек.
«Ага! Это я получила в подарок от Коровы-чёрта!» подумала она и вскочила. Одевшись, она побежала на пастбище. Коровы, как всегда, не спеша жевали траву, пили воду, лежали.
— Коровы! Вы помните, что было ночью? — спросила Нон-тян, но коровы делали вид, что ничего не знают, и продолжали жевать траву, пить воду, валяться на лугу.
Нон-тян побежала дальше и примчалась к лесу дакэкамба.
В лесу было тихо. Лишь слышался голос кукушки да шелест листочков на деревьях. И это звучало как тихая музыка. Нон-тян, однако, не вслушивалась в эти звуки, а бежала всё дальше и дальше в глубь леса.
«Где же Поляна превращений? — думала она. — Иду, иду, а её всё нет».
Нон-тян постояла и пошла дальше. Снова остановилась и опять пошла. Всё лес да лес! А поляны не видно.
Нон-тян почувствовала, что сильно устала. Вчера она здесь не проходила, это было ясно. Она присела на корточки и потёрла колени.
— Пойду-ка я обратно! — сказала она бодро, встала и пошла.
Она шла очень долго, но лес всё не кончался. Давно уже должен быть конец ему, а всё тянулись те же дакэкамба.
— Я хорошо помню дерево на опушке леса. На нём сидели два голубя. Это были ещё птенцы. Такие странные, серенькие. Найти бы то дерево, тогда и выйду из леса. Ведь там, где входят, и выйти можно.
Однако дерева не было. В какую бы сторону она ни шла, куда бы ни поворачивала, дерева не было.
«Наверно, я заблудилась…» — подумала Нон-тян.
Лес молчал. Даже кукушки не пели.
Нон-тян стало страшно. Вчера ночью нисколько не боялась, а теперь вот страшно в этом лесу. Казалось, дакэкамба пристально глядят на нее.
Она
А когда заметила, что неподалёку сидит Кон, ещё больше обрадовалась. Кон сидел и внимательно что-то разглядывал. Нон-тян незаметно приблизилась к нему.
Кон глядел на распустившийся цветок космеи. Цветок был один. Значит, из всех семян, которые они с Коном посеяли весной, вырос только один-единственный цветок. Кон так задумчиво смотрел на цветок, что Нон-тян молча опустилась позади него на траву.
Цветок был прекрасен. Это был нежный, но крепкий цветок. Розоватые лепестки, чистые и гладкие, распустились, глядя в ясное, сверкающее, голубое небо.
— Нон-тян! Я вот подумал… — вдруг начал Кон. Оказывается, он знал, что Нон-тян подошла к нему. — Я подумал, что этот цветок тоже перевертыш.
— Как это? Почему?
— Семена были такие чёрные, а из них вырос красивый цветок.
— А…
— И мне хотелось бы вот так же… — Кон махнул хвостом.
— А я ходила искать Поляну превращений. И не нашла, — сказала Нон-тян.
— А её можно найти только однажды в году.
— Да?
— А так, сколько ни ходи по лесу, ни за что не найдёшь. Вдобавок ещё заблудишься. Искать Поляну превращений нельзя.
Нон-тян вздрогнула. Только теперь она заметила, что сжимает в ладошке голубоватый камешек. «Наверно, это он мне помог…» — подумала она.
А Кон продолжал серьёзно:
— А вчера ты была очень красивая. Как космея.
И Кон подпрыгнул и исчез в траве. Только рыжий хвост мелькнул и тут же скрылся.
Подул ветер, и космея качнулась. Нон-тян постояла немного молча и пошла домой завтракать.
Скоро начались занятия в школе и Нон-тян стало некогда. В горах вдруг похолодало, и коровы вернулись в деревни у подножия горы.
Травы на пастбище и на полянке пожелтели или покраснели, золотистые сусуки [5] склонили свои метёлки. Кон и Нон-тян собирали в корзинки дикий виноград, бруснику и грибы.
5
Сусуки — высокая трава с соцветиями метёлками.
Дикий виноград был очень кислым и несъедобным. Но собирать его было интересно. Из брусники варили варенье. А грибы любил папа. Он их жарил или варил и, довольно улыбаясь, ел, запивая сакэ.
Нон-тян стала замечать, однако, что папа порой выглядел печальным. Зато Нон-тян была бодрой и здоровой, как никогда прежде. И когда в горах выпал первый снег, она стала радостно носиться кругом и кричать:
— Снег! Папа! Снег! Я буду кататься на санках. Папа, сделай ещё санки!
— Ладно. Сделаю, — сказал папа, но у него уже был жар.