Бульвар под ливнем (Музыканты)
Шрифт:
Андрей окликнул ее. Рита подняла голову. Долго смотрела, не узнавала. Потом кинулась к Андрею. Она тоже была в длинном рабочем халате и в косынке. Хлопнула Андрея по плечу, совсем как Иванчик и Сережа.
Андрей засмеялся. Он был счастлив, что видит Риту, остальное ему было все равно. Она перед ним, несколько удивленная, веселая, красивая, даже в этой рабочей одежде. Такой парень.
— Второй день толкнуть не можем, чтобы начала вращаться, понимаешь! — Рита показала на машину.
— Понимаю, —
Рита засмеялась.
— Плетнева! — закричали из глубины. — Куда вы пропали!
— Иди. Тебе надо, — сказал Андрей.
— Подождешь?
— Конечно.
— Рита! Где шестой кабель? — Это уже крикнул Сережа. Он стоял у щита с рубильниками и приборами.
Рита убежала.
Неподалеку от Андрея остановились двое. В руках у них был кусок фанеры, и они начали чертить на фанере какую-то схему: один обмылком, который он вытащил из кармана куртки, другой спичкой. Потом они отшвырнули фанерку, но тут же ее схватили и опять начали чертить.
Тут Андрей снова увидел Риту — она несла коробку с изоляционной лентой. Иванчик подключил новый кабель, который привезли на автокаре. Рита завязала на кабеле белую изоляционную ленту. На других кабелях были такие же узелки, белые и зеленые.
— Иванчик, у вас готово? — спросил тот, который вытаскивал из кармана куртки обмылок.
— Надо проверить обмотку. — Иванчик полез внутрь машины. Машина была такой огромной, что Иванчик спокойно помещался внутри ее обмоток.
Иванчику протянули коробок спичек.
Вскоре внутри машины вспыхнул огонек: Иванчик проверял обмотку, подсвечивал себе спичкой. Было смешно: внутри такой современной электрической машины и слабый огонек спички.
— Иванчик, вы скоро?
Иванчик вылез из машины. В это время к Андрею подошел Сережа:
— Надо ввести машину в синхронизм, чтобы обороты ротора и магнитного поля статора совпали.
— В общем, чтобы начала вращаться?
— Именно.
— Узелки эти зачем?
— Для памяти, где питающий кабель, где под нагрузку.
Сережа поспешил к распределительному щиту, потому что в это время по радио громко объявили:
«Освободите трассу! Восемь тысяч вольт на обмотку статора и на ротор две тысячи вольт. Внимание у щита, держать одну минуту!»
Раздалось мощное гудение.
Андрей вместе со всеми смотрит на длинный вал, но вал неподвижен.
— Выключить!
Около вала опять люди, трогают его руками. Новые отпечатки ладоней. Кто-то сказал:
— Может, залипают подшипники?
— Хотя бы развернулась разок. Прокрутим подъемным краном?
Рита опять около Андрея.
— Интересно? — спросила она.
«Вот оно, — подумал Андрей о Рите, — и дед и прадед».
Рита повторила
— Конечно, интересно, — ответил Андрей. — Я впервые на заводе. Для чего эта машина? Для радионеба?
— Для радиозвезд, — улыбнулась Рита. — Она какая-то грустная сейчас, верно? — сказала Рита, кивнув на машину. — Незащищенная.
— Незащищенная… — Андрей поглядел на машину.
— Ну да. Рыжая, не покрашенная еще, влажная от масел.
— Ты так о ней говоришь… — Он не привык слышать от Риты подобные слова.
— Потом машину будут проверять на холод, на жару и на дождь, — объясняла Рита Андрею. — Висят датчики, видишь? Устроят ей настоящий дождь.
— Это когда она уже не будет незащищенной? — спросил Андрей.
Рита не ответила. Потом вдруг спросила:
— Как ты оказался на заводе?
— Пришел, и все.
Рита внимательно посмотрела на него.
Андрей сам был удивлен, что он на заводе, здесь, на испытательной станции. Он никогда не думал, что о главном с Ритой ему придется говорить у машины «СДМЗ-30».
…Рита шла по улице и размахивала своей авиационной сумкой. Рита умела ходить по городу, как будто город принадлежал ей или, во всяком случае, таким, как она.
Машину толкнуть не удалось.
— Ничего, завтра удастся. — Рита остановилась и начала уголком пудреницы чертить на своей сумке схему машины. Самое важное, чтобы повернулся вал. Так говорит и отец, она с ним консультировалась.
— Тебя действительно все это волнует? — спросил Андрей.
Рита посмотрела на него серьезно и сказала:
— Очень. И никогда больше так не спрашивай у меня.
— Извини. Не буду. — Андрей обиделся.
Рита это заметила.
— Не обижайся, если не хочешь, чтобы обижалась я.
Некоторое время шли молча. В городе было по-весеннему светло от весенней воды на асфальте, от разбрызганного повсюду солнца. Стояли продавщицы цветов с корзинами мимозы. Андрей купил цветы, протянул Рите. Она приоткрыла «молнию» на сумке и вставила в сумку цветы.
Андрей и Рита проходили мимо входа в Парк культуры имени Горького.
— Пошли, — взяла Андрея за руку Рита.
— Куда?
— В парк.
— Зачем?
— Прыгнем на парашютах с вышки. Я давно хотела.
Андрей пожал плечами.
— Я еще в детстве просила отца, но он не соглашался.
— По-моему, никто с парашютом в парке давно не прыгает, — сказал Андрей, сворачивая к входу в парк.
Рита шла по дорожке немного впереди. Она была в короткой спортивной юбке и в поролоновой куртке. Туфли — на широком наборном каблуке. На чулках — ни единого пятнышка. Она умела так ходить между лужами, хотя и казалось, что идет она небрежно и невнимательно и не придает никакого значения своим туфлям и чулкам.