Бульвар Постышева
Шрифт:
— Это да, — согласился охранник, затушил уже вторую свою сигарету о камушек, взял окурок в кулак, приподнялся. — Пойду я.
— Ступай, — отозвался Архип, — с Богом, любезный. Иди, охраняй нас.
Силуэт охранника удалялся в сторону вертлявого Буратины.
«Скоро утро. Что день грядущий нам готовит?»
Архип пошел в дом и «рухнул с инфарктом» — так он выражался, когда шел отдыхать. Проспал до полудня. Юлька принесла ему завтрак в кибитку. Мухи достали жужжать. Сожрали бы пайку, но Юлька накрыла тарелку тарелкой (Молодчина, Зайчонок!), а сама ушла загорать. Надула матрац и легла возле джипа. На берег одна
Музыка проникала сквозь стены ближе к обеду. Блюз. Видимо, кто-то на веранде, поставив «Ионику», веселил отдыхающих. Легко было догадаться, кто. К тому же этот Кто-то хриплым голосов начал подпевать своим аккордам: «Ва-да, ба-да, баУ! Ооооо-Еэ-Ууу»…
— Старый Соснов! — подумал Архип. — Да, теперь они могут позволить себе музыку даже днем. Вот что значит бесплатные энергоресурсы!
Архип поднялся, сел на край кровати. Слега помятое лицо, но, в принципе, всё остальное в его организме работает нормально — кондиционеры помогают чувствовать себя хорошо, даже в полуденную жару в этих домиках. Тоже — энергоресурсы. Раньше бы он задохнулся в раскаленном бунгало, сейчас — свежо. И можно сполоснуться, почистить зубы, побриться. Что он и сделал. Стало ещё свежее и легче. Захотелось двигаться. Босые ноги приятно чувствовали прохладу пола. Даже не обмотанный полотенцем, он подошел к столу и приподнял верхнюю тарелку: «Что там?», одновременно, другой рукой пытаясь налить себе из пластиковой бутылки «пепси». Напиток зашипел в стакане, «стреляясь» мелкими брызгами. В тарелке оказалась жареная рыба, то ли хариус, то ли омуль, с картофельным пюре и свежим огурцом. Встал выбор: пить «колу» или поесть вначале рыбу. Есть рыбу не хотелось, он попил. Напиток ударил в нос, вышиб слезу. «Хорошо!» На крылечке послышались шаги, скрипнула и открылась дверь, появился Зайчонок, практически голый, если за одежду не считать те шнурочки и полоски ткани, которые, с грехом пополам, прикрывали лишь немногие участки тела, которые от природы и пигмента должны быть темнее остальной кожи. Она искренне улыбнулась и обняла его своими горячими руками. Прижалась грудью. Поцеловала.
— Привет. Встал?
— У меня? — непроизвольно спошлил Архип. — Секунду! — пообещал он.
Он даже и не подумал прикрыться, когда услышал, что кто-то заходит.
Юлька не обратила внимания на его слова. Он был такой свежий и холодненький, что не хотелось отпускать. Она продолжала стоять, обнимая, стала, как кошка тереться щекой о его плечо и мурлыкать:
— А я слышу — вода шумит, думаю, значит, встал. Я загорала на улице. Ты давно проснулся?
Он дернул за шнурочек на спине, верх купальника тут же разъехался.
Она сдвинула плечи, верх соскользнул к локтям, потом, коротким движением её руки, отлетел на кресло.
Он поцеловал её в шею, наклонился чуть ниже, аккуратно взял обеими руками то, что скрывал верх купальника и стал их тоже целовать, еле касаясь губами.
Она закрыла глаза и запрокинула голову.
Он опускался с поцелуями ниже.
Она чувствовала прикосновение его губ на животике, у пупка, чуть пониже, ещё чуть пониже…
Он медленно стягивал нижнюю часть пары.
Она ему помогла, вначале сдвинув ножки, потом приподняв одну и вторую.
Нижняя часть тоже улетела на кресло.
Они медленно опускались на большую, белую, прохладную простынь, продолжая прикасаться губами.
Зазвучала композиция «Энигмы».
— Старый
Она не стала разгибать ножки. Зачем? А руками обхватила его спину.
Кадры из «ВВС»: львы, павлины, домашние кошки, голуби, касатки, змеи, лебеди, стрекозы, горные бараны, крабы, муравьи, жирафы, колибри, вараны, гусеницы, слоники, мартышки, бабочки ………… лев ухватил-таки львицу за шею.
— И не благодари! — Архип откинулся на спину.
«Ионика» зачем-то заиграла марш Мендельсона!
«Тьфу, тьфу, тьфу» — подумал Архип.
«Как по заказу!» — подумала Юля.
Две мухи, жужжа, от потолка падали в картофельное пюре. Влипившись в картошку, они разъединились, посмотрели вокруг удивленно, попробовали на твердость «грунт», помыли передние лапки и разлетелись.
— Я тоже пойду, сполоснусь, — Архип поцеловал Юлькину грудь и приподнялся.
— Воду не выключай, — Юлька успела ласково провести рукой по его стриженой голове.
На обед подавали салат из крабовых палочек, окуневую уху, жареного сига с рисом, компот из сухофруктов.
— А шпроты есть? — спросил Архип у супердлинноногой белокурой девушки, которая принесла поднос с обедом. — Привет, Анюта.
— Добрый день, — улыбнувшись, ответила девушка. — Приятного аппетита. Вы шпроты хотите?
— Да. И рыбий жир со льдом.
Анюта поморщилась.
— До двадцати ноль-ноль спиртного не подают! — пояснил Старик Сосновский, обедавший с многочисленной компанией за соседним, огромным столом.
Архип поздоровался со всей честной компанией сразу же, как вошел. Шум ответных приветствий с тех пор немного поугас, но после реплики Вадима (а Старика Сосновского в миру звали именно так) стал разрастаться снова.
— Боне Пети, православные, магометане, иудеи и жалкие нехристи. Вы своими нестройными гаммами потревожили мою ленную негу. Ну, как вам не стыдно, в мой эротический сон впихивать свадебный марш?
В ответ посыпались гнусные, глупые шутки, на которые Архипу было просто поср… в смысле, всё равно он их не прослушал.
— Да, да — я тоже рад вас видеть, — ответил он, взял ложку и попробовал уху.
Юля ждала, пока остынет суп, поэтому нехотя ковыряла вилкой в салате.
— Может, после обеда прогуляемся на Байкал? — предложил Архип.
— Давай. С удовольствием, — ответила Юля.
— Вдвоем пойдем?
— Давай вдвоем.
— Хорошо.
Волны хлестали в стену утеса. Стоять на краю скалы было опасно — дул сильный ветер, как часто бывает на Байкале, почва под ногами состояла из мелких-мелких камушков, которым осталось чуть меньше тысячи двухсот тридцати лет, чтобы превратиться в песок, поэтому они нещадно скользили, к тому же, мог случиться солнечный удар, и тогда, человек свалился бы в Море. Но Юля с Архипом стояли на самом краю.
Красота! Высота! Ширь!
Чайки внизу под ногами, кажутся маленькими птичками — вот какая Высота.
Ширь — от горизонта до горизонта Тайга и Море, растворяющиеся далее в безоблачном Небе.
А Красота — это вообще не передать! Красота и красота, — и баста, ребята!
— Здорово! Красота-то, какая! Помирать не охота! — ветер раздувал Юлькино платье.
«Вот и она о смерти, — подумал Архип. — Почему на Байкале эти мысли всех посещают?»
А вслух произнес:
— А придется! — он шутливо схватил её и сделал вид, что сейчас столкнет её в бездну. — Полетаем?!