Бумага Мэтлока
Шрифт:
О Боже! Теперь все ясно. Инстинкты его не подвели. Инстинкты, которые верно служили ему и тогда, когда он сам был преследователем, и тогда, когда другие преследовали его. Слишком тщательно за ним следили, предвидя каждый его шаг. Значит, Крессел-связной на самом деле был Кресселом-охотником, Кресселом — верховным убийцей.
Внешность обманчива — верно лишь то, что чувствуешь сквозь внешнюю оболочку. Доверяй чувствам.
Надо добраться до Силфонта. Предупредить Силфонта, что Крессел — предатель. Они оба должны принять меры
Иначе погибнет девушка, которую он любит.
Нельзя терять ни секунды. Силфонт наверняка сказал Кресселу, что у него, у Мэтлока, находятся дневники Лукаса Херрона, а это все, что нужно знать Кресселу. Все, что нужно знать Нимроду.
Нимроду необходима корсиканская бумага и дневники. А теперь он знает, где они. Его личной армии будет сказано, что наступил решающий момент — либо победа, либо поражение. Они будут ждать его у Силфонта; особняк Силфонта — это западня, в которую, как они надеются, он попадет.
На следующем перекрестке Мэтлок резко повернул на запад. В кармане брюк у него лежали ключи и среди них — ключ от квартиры Пэт. Насколько ему известно, никто не знает, что у него есть ключ, и уж конечно никто не ожидает, что он туда поедет. Стоит рискнуть, а вот позвонить из телефона-автомата, чтобы его увидели при свете уличного фонаря, — на такой риск он пойти не мог. Сейчас полицейские машины будут рыскать повсюду.
Он услышал позади рев мотора и почувствовал острую боль под ложечкой. За ним ехала машина — она быстро нагоняла его. На «шевроле» шестьдесят второго года от нее не уйдешь.
Правая нога Мэтлока с силой жала на педаль акселератора. Руки его вцепились в рулевое колесо; круто сворачивая в какую-то боковую улицу, он почувствовал, как до боли напряжены у него мышцы. Еще поворот. Он резко взял влево и выехал на середину проезжей части. Другая машина шла ровно, сохраняя дистанцию не больше десяти футов. Фары били прямо в зеркало.
Преследователь намеренно не догонял его! Не сейчас. Не в эту минуту. А ведь он мог сделать это сто — двести ярдов назад. Он выжидал. Что-то выжидал. Но что?
Во всем этом так много непонятного! Он столько раз ошибался, одно неправильно рассчитал, другое неверно истолковал. Его обходили на каждом важном этапе. Конечно, он дилетант! С самого начала все это было ему не по силам. И вот теперь его последняя атака захлебывается в засаде. Его убьют, отберут корсиканскую бумагу, дневник Херрона. Убьют девушку, которую он любит, это невинное дитя, чьей жизнью он так жестоко распорядился. Силфонта тоже прикончат — он теперь слишком много знает! И одному Богу известно, сколько еще уничтожат людей.
Будь что будет.
Если так суждено, если у него действительно больше нет надежды, он, по крайней мере, сделает под конец красивый жест. Он достал из-за пояса пистолет.
Они мчались по окраине университетского городка, мимо учебных корпусов, лабораторий и больших автомобильных стоянок.
Мэтлок подал «шевроле» вправо, к самой обочине, прижал правую руку к груди и, высунув из окна дуло пистолета, нацелил его на преследователя.
Он выстрелил дважды. Другая машина прибавила скорость. Он почувствовал, как она бьет его с лязганьем в левое заднее шасси «шевроле». Он еще раз нажал на курок, но вместо выстрела услышал лишь щелчок бойка о пустую обойму.
Значит, даже последний жест не удался.
Преследователь снова ударил его машину. Мэтлок потерял управление; рулевое колесо чуть не вывернуло ему руку, и «шевроле» стал съезжать с дороги. В отчаянии Мэтлок схватился за ручку дверцы, одновременно пытаясь выровнять машину, готовясь, если будет необходимо, выпрыгнуть из нее.
Он перестал думать. Все его инстинкты выживания отключились. В эти доли секунды время остановилось. Другая машина поравнялась с ним, и Мэтлок увидел лицо своего преследователя. Вокруг глаз под очками у него все было заклеено марлей и пластырем, но не узнать этого лица Мэтлок не мог. Перед ним был Джулиан Дюнуа.
Это было последнее, что он помнил. Потом «шевроле» рванулся вправо и заскользил вниз по придорожному откосу.
Чернота.
Глава 32
Он пришел в сознание от боли. Болела вся левая сторона тела. Он покрутил головой и почувствовал, что лежит на подушке. Он передвинул голову и попытался приподняться на правой руке. Уперся локтем в матрас, и левая рука повернулась вместе с телом, словно мертвый балласт.
Тут он замер.
В другом конце комнаты, напротив изножья кровати, в кресле сидел человек. Сначала Мэтлок плохо видел — свет был очень слабый, а глаза болели от усталости.
Наконец ему удалось разглядеть лицо человека. Чернокожий, темные глаза смотрят на Мэтлока из-под остриженных аккуратным полукругом курчавых волос. Адам Уильямс, смутьян из черных левых Карлайлского университета.
Уильямс заговорил мягко, тихо, и, если Мэтлоку не почудилось, в голосе его звучало сострадание.
— Я скажу брату Джулиану, что вы очнулись. Он придет навестить вас. — Уильямс встал с кресла и направился к двери. — Вы повредили левое плечо. Не вставайте. Окон здесь нет. Коридор охраняется. Расслабьтесь. Вам необходимо отдохнуть.
— Некогда мне отдыхать, идиот! — Мэтлок попытался подняться, но боль была слишком сильной. Он еще не привык к ней.
— У вас нет выбора. — Уильямс открыл дверь и быстро вышел, решительно захлопнув ее за собой.
Мэтлок откинулся на подушку... Брат Джулиан... Он все вспомнил: забинтованное лицо Джулиана Дюнуа в окне машины, которая мчалась совсем рядом, — казалось, на расстоянии всего нескольких дюймов. И то, что Дюнуа кричал водителю на своем карибском диалекте: «Бей его, малый! Ну, еще разок! Сгоняй с дороги!»