Бумажные цветы

Джиллиан Алекс

— Мне очень жаль, Маргарита. — пронзительным, полным горечи голосом произнес Даниил. — Жаль, что меня там не было. Чтобы помочь ей и уберечь тебя от душевной травмы.

— Но я за этим и пришла. — Марго сморгнула слезы, прижала ладонь к влажной щеке. — Пришла спросить… Почему тебя там не было?

Немое страдание отразилось в каждой черточке Даниила Казанцева. Марго покачала головой. У нее тоже не было слов.

— Прости, Маргарита. Я и сейчас не могу тебе помочь. — хрипло сказал он. — Слишком поздно, чтобы исправлять ошибки.

— Но

я понимаю. — воскликнула Марго, протягивая руку и накрывая подрагивающую ладонь дяди. — Тебе было страшно. Так бывает. Диана тоже боялась. Но женщины порой бывают сильнее мужчин. Я знаю. Так часто случается. Мужья уходят от жен, узнав, что их ребенок безнадежно болен, отказываются наблюдать за страданиями близким, понимая, что дни их сочтены, не потому что не любят их… нет.

— Ты так добра ко мне, девочка. — горько сказал Даниил. Необъяснимое выражение застыло в глазах. Он осторожно убрал руку. — Ты просто очень молода. Я не заслужил твоей жалости и понимания. Я виноват, Маргарита. Только я один и виноват.

— Почему? В чем ты виноват? Мама была больна. И ты не нашел в себе сил, чтобы…

— Нет, Марго, нет. — Даниил прервал взволнованную речь Марго. — Не ищи мне оправданий. У меня было много лет для раздумий, и я не нашел даже маломальского объяснения своей трусости. Я думал, что без меня Мирославе станет лучше. Тогда я не понимал, что теряю ее навсегда, не понимал, что… убиваю ее. Хотел исправить, думал только о себе…

— О чем ты говоришь? — в недоумении спросила Маргарита. Сбивчивая речь Даниила только больше запутала ее. — Или ты знаешь то, что не знает Диана? Скажи мне. Это о моем отце? Ты был с ним знаком? Он что-то сделал с мамой, а ты не смог ей помочь? И поэтому сбежал? Кто он? Почему бросил ее в таком состоянии?

— Он не знал, Маргарита. Не знал, что она… что Мира была в положении. Он уехал в другой город, когда твои родственники отказались поддерживать с ним отношения. — Даниил не смотрел на Маргариту, каждое слово давалось с трудом. За пару минут мужчина постарел на десяток лет. — Ему не сообщили. Даже о смерти Мирославы…он узнал только через несколько месяцев. И никогда не возвращался домой, не видел ее могилы.

— Не понимаю. — Марго нахмурилась, разглядывая исполненное боли и раскаянья лицо Даниила Казанцева.

— Подожди. Сейчас… — мужчина порывисто встал и вышел из комнаты, оставив девушку в полном смятении чувств. Что это сейчас было? Она совсем ничего не поняла из сбивчивого монолога Даниила.

Казанцев вернулся быстро, в руках он держал старый потертый альбом с фотографиями в обитой бархатом обложке.

— Ты просила. Тут все, что удалось сохранить. — Даниил сел рядом с Марго и положил ей на колени альбом. Нервным движением руки открыл его. Взгляд Маргариты остановился на черно-белом ряде фотографий. — Это мама. Твоя бабушка. Такая молодая. Дианка очень на нее похожа. Правда?

Марго согласно кивнула, погрузившись в изучение снимков. Даниил листал страницу

за страницей, и на каждой частичка истории ее семьи. Она затаила дыхание. Это, как путешествие в прошлое. Захватывает. И наполняет сожалением и тоской.

— А это папа. Он ушел от нас, когда мне было шесть лет. Я его плохо помню.

— Ты в него. — заметила Маргарита. — И мама тоже. Почему он ушел?

— Встретил другую женщину. Мы никогда больше не встречались. А это я иду в первый класс.

— Смешной. А что за девчонка за спиной?

— Мира. — теплая улыбка согрела глаза Даниила. — Она с детства ходила за мной по пятам. А вот мы в зоопарке. Динка в стороне. Мы ее раздражали. Она воображала, что самая умная и взрослая, хотя была младшей в семье. Смотри, это твоя мама в Крыме. Красавица, правда? Ей здесь пятнадцать. Мы в первый раз выбрались на отдых к морю все вместе. Я устал отгонять от Миры джигитов. Проходу ей не давали.

— О, а это твоя подружка? — усмехнулась Марго, ткнув пальцем в цветную фотографию, где совсем юный Даниил обнимает невысокую рыжую девочку.

— Да, это мой выпускной. — губы мужчины дрогнули, улыбка погасла.

Маргарита продолжила листать альбом. И чем дальше, тем тревожнее становилось на душе. Почти на всех снимках была ее мать и ее брат. Улыбающиеся, молодые, радостные. Или только Мирослава, загадочно смотрящая в объектив. И на одиноких кадрах она не улыбалась… Ее глаза выражали печаль и тайну, и… любовь?

— Кто ее фотографировал? — тихо спросила Маргарита, подняв задумчивый взгляд на Даниила.

— Я. — ответил он.

Девушка вздрогнула, открыв последнюю страницу.

Выпускной ее матери. Прекрасная Мирослава Казанцева в струящемся белом платье с открытыми плечами. Развевающиеся на ветру черные локоны и тихая печальная улыбка. А рядом с ней в этот знаменательный день не самый красивый и популярный мальчик из класса, и даже не очкастый ботаник, и не студент-старшекурсник, а ее брат…

— Маргарита, ты не должна верить Диане. Мира… твоя мама родилась здоровой девочкой. Все, что случилось потом…

— Нет. — побледнев, Марго захлопнула альбом, резко вскочила на ноги. Она смотрела на Даниила Казанцева диким взглядом. То, что Маргарита увидела сейчас в его глазах, в глазах матери на снимке наполняло ее душу ужасом и гневом. Она отказывалась верить, боялась признаться, взглянуть в лицо фактам… Понять скрытый смысл фраз Даниила…

Марго думала, что больнее, чем в тот день, когда Диана рассказала о болезни мамы, уже не будет, невозможно. Она ошиблась.

Есть что-то пострашнее безумия души.

Безумие любви. Запретное, преступное чувство…

Мирославу убила не болезнь.

Это сделала любовь.

Любовь, которой не было места в нормальном мире. И она ушла в ту реальность, где не существует границ и запретов.

Бумажная девочка никогда не умрет, и будет жить вечно на снимках, запечатлевших их преступления.