Бумажный солдат

Дубов Юлий Анатольевич

– Рано это обсуждать, – осторожно сказал Сергей, не желая начинать с Еропкиным дискуссию о мировоззренческих принципах. – То, что ты рассказал, у тебя где-нибудь написано? Я бы хотел посмотреть. И бизнес-план тоже.

– А как же! Танька! – крикнул Еропкин. – Зайди быстро!

Впорхнувшая из приемной Танька, повинуясь взгляду Еропкина, встала рядом с Сергеем, прижалась к нему горячим бедром, открыла блокнот и приготовилась записывать.

– Значит, так, – начал командовать Еропкин. – Все материалы по проекту забери у Михалыча, пусть принесут бизнес-план, потом эту папку... ну которую у

архитектора взяли... еще баланс, договора... потом вспомню, еще скажу. Соберешь все и отдашь вот господину Терьяну. Поняла? И поможешь ему разобраться. Как следует поможешь. И чтоб все, что ему нужно – ксерокс там или еще что, – молнией. Мне этот человек очень нужен. Поняла?

Танька замахала ресницами, бросила на Сергея многозначительный взгляд и удалилась.

– Так, – сказал Еропкин, выудив из кармана золотую цепь, к которой был прикреплен золотой хронометр. – Мне на массаж надо. Давайте, мужики, на вечер что-то решать. Предлагаю в восемь часов. Лева, помнишь место, где мы в прошлый раз были? Вот туда.

– Он и вправду хочет откупить инфокаровскую долю за триста тысяч? – спросил Сергей, когда они со Штурминым вышли на улицу.

– Да ты что! Откуда у него деньги?! Это все ля-ля. Рассказывает красиво, правда? Я уже третий раз слышу. Интересно, что он все это действительно может. Сколько при этом украдет – другой вопрос.

– А куда он нас вечером ведет?

– Нормальная совковая забегаловка. По салатику. По шашлычку. Будем пить водочку. Оркестр играет. Для нашего гостя из солнечного Магадана. Танцы.

В ресторан Еропкин, к удивлению Сергея, заявился все в тех же домашних тапочках. Перехватив взгляд Терьяна, Еропкин пояснил:

– Костная мозоль. Никакие ботинки не налезают. Так вот и маюсь.

Про меню Лева угадал гениально. Не заглядывая в принесенную официантом потрепанную брошюру, Еропкин скомандовал:

– Значит, так. По салатику. По шашлычку. Пить будем водочку. Три "Смирновской" принеси. Боржому. Еще пару шампанского – здесь поставь, с краю. – И, не давая никому вставить слово, начал травить анекдоты.

Ресторанный оркестр прервал захватывающую историю про поручика Ржевского. Еропкин остановился на полуслове, осмотрелся и, углядев партнершу, пошел танцевать. Оттоптавшись три танца, привел ее к столу.

– Садись, – сказал Еропкин. – Познакомься. Это Лева. Это – как тебя – Сережа. Это Галя. Шампанское будешь, Галка?

Девица кивнула и залпом выпила фужер шампанского. Еропкин, подперев голову рукой, смотрел на Галку с пьяной грустью.

– Ж-жрать хочешь? – старательно выговаривая слова, спросил он. – Голодная небось?

Галка подумала и снова кивнула. Еропкин поднял руку, подзывая официанта.

– Значит, так, – сказал он, почесывая грудь. – Еще один салат. Шашлык четыре раза. Серега, ты будешь? Нет? Тогда три раза. Коньяк есть? Принеси бутылку.

Потом придвинул стул вплотную к Галке и опустил руку под стол.

– Да ладно тебе, – возмутилась Галка, – дай поесть. Сам же предложил. Что тебе не терпится?

– П-понял, – покорно согласился Еропкин, отодвинулся на полметра и уставился на Галку, стараясь смотреть в одну точку. Просидев несколько минут, встал, направился, шаркая тапочками, к оркестру, сунул пианисту несколько купюр,

вернулся на место и занял прежнюю позу.

– По заявке нашего гостя Александра, – объявил пианист, – для его знакомой девушки Гали исполняем популярную песню...

– Эт-то для тебя, – пояснил Еропкин.

– Путана, путана, путана, – жизнерадостно завопили музыканты, – ночная бабочка, но кто же виноват...

По лицу Еропкина потекли крупные слезы.

Сергей переглянулся с Левой, и они стали пробиваться к выходу через плотную толпу танцующих.

– Он что, всегда так? – спросил Сергей уже на улице.

– Ха! – сказал Лева. – Это еще цветочки. Год назад он такое устроил! Ему тут один мужик не показался. Сашка подошел к оркестру – сыграйте мне, говорит, "День Победы", только без слов. И не с начала, а сразу с припева. И не прямо сейчас, а когда я рукой махну. Подошел к мужику, встал у него за спиной и махнул рукой. Только оркестр заиграл, он взял стул и со всего размаху шандарахнул мужика по башке. Представляешь, под "День Победы"!

– Лихо, – признал Терьян. – Закончилось в милиции?

– Если бы! Мужик оказался нашим городским бандитом. Не из самых крутых, но все же. Моня Подольский. Известен тем, что ездит на белом "роллс-ройсе". С ним, кстати, незадолго до этого дела классная история приключилась. К нам Горбачев приезжал – месяца за три до путча. И, по традиции, пошел в народ. Идет он, значит, по Невскому, с ним Раиса Максимовна, как водится, охрана, людей полно. А навстречу едет Моня на своем "роллс-ройсе". Увидел Горбачева, вылез, подошел к нему – спасибо вам, говорит, Михал Сергеич, за все, за перестройку. Если б, говорит, не вы, я бы до сих пор еще сидел. Неужели не слышал? Тут все просто на ушах стояли.

– Не слышал, – рассмеялся Терьян. – История действительно классная. Чем же все-таки "День Победы" закончился?

– Так получилось, что в ту минуту Моня за столиком один сидел. Когда Сашка его стулом огрел, он сразу – брык и под стол. Влетели его быки, стали Еропкина по всему ресторану гонять. Он от них бегал-бегал, потом притомился и сдался в плен. Они его увезли. Все уж думали, что Сашке конец. Нет, через три дня появляется. Смирный. Ты заметил, что он в тапочках ходит? Это с тех пор. У него, – Лева оглянулся и перешел на шепот, – хорошие завязки в Большом доме. Они его и вытащили. Ты куда сейчас?

– Домой. – Терьян старался пить мало, но Еропкину, поначалу зорко следившему за рюмками своих гостей, все же удалось влить в него граммов триста. – Я у тебя, кстати, хотел спросить. Эта девочка...

– Настя? Понравилась? Ты не поверишь, по объявлению нашел. Когда представительство открывали, Платон позвонил и говорит – сделай так, чтобы все было по высшему разряду. Я дал объявление в вечерней газете – так, мол, и так, для представительства, для работы с гостями, все такое. Девки косяком пошли. На третий день я сдался – позвонил в Москву. Все, говорю, больше я их уже не различаю, присылайте подмогу. Приехала Мария. Молодец баба, я тебе скажу. Собрала сразу человек двадцать, только глянула и говорит – вот эту берем. Стали беседовать – а она и готовит, и два языка, и умненькая, и все такое... Плюс ко всему, оказалось, она в этом же доме живет. Что, понравилась?