Бумажный з?мок
Шрифт:
— Все, теперь можем идти!
— Ну судя по всему идти можем мы, а вот с тобой непонятно, хватайся за меня!
Мэтью подставляет плечо, я обнимаю его шею и ощущаю запах его волос. Толи от обезболивающего, толи от нахлынувшей нежности, почти теряю сознание в его объятьях. Он проводит рукой по моей щеке:
— Птичка, все ок? Ты что-то побледнела…
— Да-да!
Мы едем домой.
Бабушка в шоке от моей ноги. Начинает причитать:
— Лиза, ну как так?
— Бывает, — отмахиваюсь
И мы проводим остаток дня все вместе. Сама от себя не ожидала, но я ищу малейшую возможность прикоснуться к Мэтту, просто жажду его прикосновений. И когда он вечером собирается уходить, буквально цепляюсь за него:
— Ну куда ты?
— Надо и совесть уже иметь, я и так тут загостился, уже и перед бабушкой твоей неловко как-то… Да и тебе отдохнуть не помешает…
— Возьми меня с собой, — шепчу я.
— Ты прям сегодня меня поражаешь! Если так хочешь, поехали!
Мэтт прощается с моими, а я на ходу кидаю бабушке:
— Бабуль, мы ещё погуляем и, возможно, я буду уже завтра.
— Та куда ж гулять, а нога?
— Я присмотрю за Вашей внучкой и завтра верну ее целую и почти… — смотрит на мою ногу, — невредимую.
Ух, что это мне такое укололи в больнице, до сих пор не отпустило, что веду себя так.
А дальше страсть затуманила мне мозг, так точно, как и в нашу первую ночь. Еле дотерпели до квартиры Мэтта и накинулись друг на друга уже при входе.
— Я заметил, — хрипит Мэтт, — указывая на подвеску на моей шее, — хочу, чтобы ты осталась только в моем подарке.
Он отрывается от меня и усаживается на диван.
— Раздевайся, женщина!
По позвоночнику его слова пролетают электроразрядом. Я медленно стягиваю джинсы и кидаю их в Мэтта, он ловко их поймал и отбросил в сторону. Потом в него летит куртка и футболка. Я — в одном белье и носках. Медленно и театрально стягиваю свои носки (не самое эротичное действо).
— Ещё долго ждать?! — Мэтт нетерпелив.
— Один момент! — к его ногам летит и мой бюстик и трусики. От возбуждения грудь моментально становиться твердой. Я все так же медленно опускаюсь перед ним на колени. Он не отводит взгляд. Я тянусь к его поясу и ширинке.
— Птичка, что ты делаешь?
— Хочу снять с тебя эти чёртовы джинсы!
— А на коленях чего?
— Снимай джинсы и я тебе покажу! Много болтаешь!
Он приподымается и стягивает джинсы вместе с трусами! И моему взгляду открывается его эрегированный член.
Я беру его двумя руками, от чего Мэтт вздрагивает.
— Может не надо экспериментов, птичка, мне он дорог как память…
— Помолчи…
Я прикасаюсь губами к горячей головке и медленно провожу по ней языком, постепенно погружая его в свой рот. Я почти не дышу, рассчитываю каждое движение, чтоб не причинить боль.
Минута и Мэтт стонет:
— Да
И кладет руку на мою спину, пока хватаю воздух перед очередным погружением.
— Стой, — просит он и отстраняет меня от своего члена. Опрокидывает на спину и уже почти входит. Саднит больное колено, но возбуждение сильнее боли.
Он проводит членом по моим складочкам, дразня!
— Чего ты ждёшь? — мне кажется я умру от желания.
— Пригласи меня войти!
Теперь мне даже смешно. Он прижимает член к внутренней стороне бедра.
— Ну давай же…
— Нет! Ты себя плохо вела в последнее время, — он сжимает мою ягодицу одной рукой, а другой ласкает мой клитор.
— Не издевайся…
Он уже тоже не может себя контролировать. Рывок. И он внутри во всю длину.
Наши движения отточены и даже дышим в одном темпе. Глаза в глаза, до белых искр, до полуобморока, до одури.
Бешеный накал сменяет теплая нега, разливающаяся по телу. Я тону в реке наслаждений и увлекаю его с собой на самое дно. Мой!
Frank Sinatra — Moon river
41. Долгожданная добыча
Мэтью
Я вижу в ее глазах зажёгся пламень и имя ему "желание". Я смотрю в эти глаза и улетаю за горизонт. Наши тела, как куски огромной головоломки, идеально подходящие друг другу. Наше дыхание слилось, тела сплелись в причудливый узел. И мы внутри, мы снаружи, мы везде. Мы — вода и огонь, боль и радость друг друга!
Когда она сегодня попросила взять ее с собой, я искренне удивился! Не думал, что дождусь, но решил не выдавать своего сердечного трепета.
Глаза в глаза, близость пьянит и превращает мозг в бесполезную кашу.
Я чувствую, как тебе хорошо, моя птичка! Моя! Я — вулкан извергающий лаву!
У меня нет сил отпустить ее из своих рук. Кажется будто, если отпущу, она превратится в мираж и исчезнет, став только дымкой в стенах моего жилища. Прикрывает глаза, устала, намучилась. Бережно прикрываю ее нежную шёлковую кожу одеялом. Поспи, птичка! Я как верный пёс буду охранять твой сон! Рука тянется за ноутом. Эй, Муза, проснись, есть работа. Пальцы быстро бегают по клавиатуре. Мой внутренний демон нашёптывает новую историю, которая эхом отзывается в моих ушах.
Сколько времени? Уже утро или ещё сизая ночь?
Птичка открыла свои ясные очи:
— Ты ещё не ложился?
— Нет, не могу уснуть! Но я готов продолжить… Ты уже проснулась?
Она лениво потягивается:
— Остановись, неугомонный, тебе нужно немного отдохнуть!
Я провожу рукой по ее позвоночнику, будто играю на диковинном инструменте. От моего касания она выгибается как кошка. А потом поворачивается ко мне лицом:
— Твое предложение в силе?
— Какое из?