Бумер-2

Троицкий Андрей Борисович

Чугур пригубил второй стакан чая. В доме Ирины Степановны он чувствовал себя хозяином. Одинокая женщина, хоть у нее по здешним понятиям у Ирины приличная работа, никогда бы не наскребла денег, чтобы отремонтировать и перестроить старый дом. Чугур помог обшить избу дюймовой доской, пристроить брусовую горницу, где они сейчас сидели. Да еще прибавь крышу из оцинкованного железа и просторную веранду с отоплением. Все городские удобства в доме. А в спальне импортный гарнитур, трехстворчатый полированный шкаф и кровать, широкая, как аэродром. На эту площадку приятно совершить посадку после трудового дня.

Все

бы хорошо, но настроение кума вечно портил попугай Боря, крупная особь неизвестной породы. Мало того, что бестолковая птица плевалась шелухой от семечек, она еще умела разговаривать. Когда-то клетка с попугаем была собственностью ИТУ, стояла в красном уголке клуба. Чугур, поразмыслив, решил, что попугай на зоне — это как-то несерьезно, баловство одно. И привез клетку Ирине Степановне, так, забавы ради. Теперь он кум ругал себя за это, жалел, что просто не открутил птице голову.

Боря научился передразнивать интонации своего благодетеля, кроме того, на зоне он нахватался грубых нецензурных словечек. И его словарный запас продолжал обогащаться. Клетка с попугаем стояла на высоком круглом столике. Сейчас Боря из своего угла внимательно наблюдал за Чугуром и, кажется, собирался сказать какую-то очередную непристойность.

— Из района два прокурора приехали, — пожаловался Чугур. — Медицинский эксперт, врачи и еще какие-то хмыри на двух машинах. Замордовали меня. За целый день не пожрал, не присел ни разу.

— Говорили, убийца жив остался, да?

— Жив, — ответил Чугур и поправил себя. — Пока жив.

— А кто он?

— Как это: кто? Обычный зэк. Наркоман и отморозок. За дозу дури, родной матери глотку перережет.

Пыжа хотели везти в районную больницу, но кум приказал поместить его в лазарет. А то, чего доброго, Паша Бурмистров, не помня себя, скажет то, о чем нужно молчать даже на страшном суде. Сопливый врач, приехавший из района, настаивал на своем, убеждал Чугура, что без операции и переливания крови пострадавший не выживет. Но кум твердо ответил: в районе нет тюремной больницы, а помещать Пыжа в обычную палату никак нельзя. Это особо опасный рецидивист, сколько душ он загубил, сам не вспомнит. Да и Кум не возьмет на себя такой ответственности, он в ответе за каждого зэка.

Врач пообещал завтра направить на зону опытного хирурга. Только это напрасные хлопоты. Эту ночь Пыж не протянет, к утру приберется. Тут, как говориться, и бабке не ходи, потому что слишком большая кровопотеря. На всякий случай кум отдал приказ лепиле облегчить страдания Бурмистрова, если тот все же доживет до побудки.

— Боря хороший, — громко и внятно сказал попугай. Он картавил, и голос был неприятный, с железной ноткой. Будто говорила не птица, а вокзальный репродуктор. — Хороший… Хороший… Боря… Хороший…

— Заткнись, — сказал кум, злобно глядя на птицу.

— Умри, мусор, — ответил Боря. — Умри… Умри… Мусор мусорской…

— Заткнись, — повторил кум.

— Позор мусорам, — прокричал попугай. — Гони рубли. Статья сто пять…

— Вот же тварь какая, — покачал головой кум.

Боря взмахнул крыльями, крепче вцепился в жердочку и замолчал. Ирина, сколько не уговаривал ее Чугур, не соглашалась отдать птицу в чужие руки. Сейчас кум подумывал, не подсыпать ли строптивой птице зерна, потравленного крысиным ядом.

Когда хозяйка прибрала

со стола и протерла клеенку тряпочкой, Кум выложил из портфеля планшет с журналом «Недвижимость за рубежом» и личное дело Кота, которое забрал из сейфа оперчасти. Подшитые бумажки он уже смотрел, но надо бы еще раз взглянуть на них. Чугур должен досконально знать, что за это личность он выпускает на волю. И каких фокусов можно ожидать от Кота, когда тот обретет свободу. Чугур положил дело на угол стола, посмотрит его позже, раскрыл журнал на нужной странице и крикнул Ирину, которая ушла в спальню стелить постель.

Наверное, сейчас не лучший момент, чтобы заводить серьезный разговор, но когда-то он должен состояться. В ближайшее время, как только Чугур утрясет все дела, он напишет рапорт об отставке. Это решено. Куму быстро подберут замену, и все, — свободен. Тогда начнется настоящая жизнь, а не то убогое существование, которое он влачит до сих пор. Останутся в прошлом и скроются в тумане жена Антонина с ее свиньями, сын, великовозрастный оболтус.

Дочь Лера, которая не сумела удачно выскочить замуж, теперь подала на развод. Дочь сидит в бухгалтерии какого-то строительного треста и все ждет прекрасного принца, будто принцы по ней очень соскучились, но пока не узнали дорогу в эту чертову шарашку. Хорошо хоть у отца денег не просит.

* * * *

Ирина Степановна в шелковом халатике встала у стола и сказала, что пора бы ложиться, ей завтра ехать на базу в район, вставать ни свет ни заря. Потом неожиданно потянулась к папке с личным делом Кота, раскрыла ее. Посмотрела на фотографии и прочитала имя и фамилию заключенного.

— Огородников Константин Андреевич, — и сделала неожиданное и обидное для кума заключение. — А он ничего, Огородников этот. Мужик хоть куда.

— Хоть куда, — передразнил Чугур и закрыл папку. — Обычная уголовная рожа. Патологический тип. Мокрушник и быдло.

— Я уж не знаю, мокрушник он или кто. Только внешне симпатичный. Приятный молодой человек.

— Он двух ментов замочил.

— Моя бы воля, я их всех замочила.

Чугур подумал, что смерть мента вряд ли вызовет сострадание в душе Ирины. Ее муж, бывший милиционер, издевался над женщиной, как хотел, бил ее смертным боем, а когда совсем с катушек спился и вылетел из органов, уехал на шабашку и сгинул неизвестного где. Месяца три назад прислал Ирине покаянное письмо, умолял простить его, дескать, начну новую жизнь, капли в рот не возьму… Он писал, что приедет, но след его снова потерялся, и где теперь блуждает Леонид, никто не знает. «Когда этот гад ступит на порог, я его из ружья кончу», — пообещал тогда кум и порвал письмо.

— Если бы ты встретилась с Костей Огородниковым в темном переулке, он тебя для начала пером пощекотал, — выпалил кум. — А потом отодрал во все дырки.

— А чего… Я не против, — Ирина засмеялась, будто сказала что-то остроумное.

— Ладно, хватит, — Чугур, начиная всерьез сердиться, пристукнул кулаком по столу. — Сядь, не маячь перед глазами.

Ирина зевнула, давая понять, что пустые разговоры сейчас ее мало интересуют.

— Мне вот тут журнальчик попался, — начал кум, когда любовница присела к столу. — Оказывается, цены на такие хоромы за границей почти такие же как на квартиры в Москве. Ты вот взгляни.