Бумеранг фаталиста
Шрифт:
— Видишь и минуты не прошло, как примчался? — констатировала, Татьяна, опять-таки совершенно спокойным тоном, обращаясь к Гене, и в этом тоне продолжила дальше.
— Правда, даже сейчас не пойму — что это за сцена, вы Юрий Алексеевич, муж мне что ли, али по работе прямо невтерпеж, однако наглость неслыханная
Я, наконец, заставил себя открыть рот. Содрогаясь от растерянности и смущения, произнес: — Я, Татьяна Викторовна, хочу вам сообщить … и завис. В голове носилась одна мысль, «какая еще минута, как я примчался? Они что в сговоре?»
Таня вдруг засмеялась — добродушно, безмятежно, звонко. Проговорила сквозь смех:
— Видел бы ты себя со стороны. Оказывается, ты еще глупый, наивный, романтичный мальчишка.
— Я?! — вскрикнул я в приливе
— Ты был великолепен, — говорила Татьяна, улыбаясь. — Ты наконец-то начал меня ревновать…
— Ничего подобного, я просто по работе…
— Да начал… — сказала она тихо, и махнула повелительно рукой Гене, что бы он исчез из кабинета. Который бочком, бочком по стеночке выскользнул из кабинета.
Прижалась ко мне, закинула руки на шею и надолго прильнула к моим губам. Я стоял, чувствуя себя полным идиотом, но даже у меня умишка хватило также ее обнять, покрепче.
— Таня — только и хватило одного слова, чтобы выговорить, когда мои губы оказались свободными.
Сразу немножко отстранившись, глядя прямо в глаза, Таня сказала спокойно:
— Помолчи, уже? Ты ведь такой умный, когда молчишь. Не порти впечатление. – И опять притянула свои губы, к моим губам.
Я стоял, в голову ничего не лезло, потому что было хорошо. Если не считать, одной единственной мыслишки, что ухитрился попасть в мастерски поставленные силки — но, в этом капкане оказалось стоять приятно. Пошевелилась прильнувшая ко мне Татьяна, прекратившая поцелуй и шепнула на ухо:
— Ну как, скучно тебе со мной?
— С тобой не соскучишься, — усмехнулся я, обнимая ее крепче. — Ну как то, для организма моего волнительно. Так и до сердечного приступа можно довести. Хотя если честно, то даже досады нет, на то, что меня как сопляка провели.
Ее очаровательное личико было серьезным и встревоженным одновременно, она смотрела на меня, не сводя глаз. Казалось, ее взгляд хочет проникнуть прямо в глубину моей души и выведать там все. Когда так смотрят. Мимо, через раскрытую дверь, сновали сотрудники ее фирмы и это меня раздражало.
– Хочешь, я к тебе сегодня домой поеду?
– спросил я.
– А как же твоя жена?
Тут я воспользовался классическим одесским приемом, вместо того, что бы отвечать, на ее вопрос, задал свой собственный
– Ты хоть немного любишь меня?
– Не дури.
Я встал, закрыл дверь, и мы начали посреди кабинета целоваться. Десять минут целовались, и полчаса, и все никак не могли утолить жажды. Дурацкое это было занятие. Свои ладони я приспособил ей на грудь. Танины соски затвердели. Я втихую попытался стащить с нее топик, но она проявила нешуточную активность, для того, что бы, ни дать мне это сделать.
– Ну, хватит, остынь, еще чего не хватало, что бы мы здесь любовью занимались – сказала Татьяна Викторовна – Поехали, домой тебя отвезу.
Однако мне дома делать было нечего. Жена с киндером как уехали в деревню, так и не приезжали. Поэтому в голове у меня роились планы, как провести, сегодня ночь. Посмотрев на Таню, я увидел, как она ловко управляется с баранкой. Колыхание ее грудей под платьем, подобные волнам, остановило мои мысли в понимании сложившейся ситуации.
– Знаете ли, Татьяна Викторовна, а не хлопнуть ли нам по рюмашке – и я игриво посмотрел на нее.
– А не поздновато ли будет? Хлопать по рюмашечке? Вам надо молодой человек возвращаться к своей супруге. Ждет, поди, слезами горюниться. В светелке сидит, да в окошко поглядывает. Когда суженный ее ряженный домой возвратиться.
Возле моего дома произошла любопытная сценка. Где-то в конце пути, когда Таня уже подвезла меня, я решил уже твердо, что ночевать дома одному мне западло. Таня остановилась на улице, не заезжая во двор, и начала выпроваживать меня из машины, но это ей не удалось. Тогда она стала меня выпихивать из нее. Но ведь недаром мужчина в физическом плане сильней женщины и эти попытки не принесли для нее желаемого результата. Тогда она вылезла из автомобиля, обогнула его, открыла дверцу, попытался вытянуть меня за руку, но не тут-то было.
– Тебя куда?
– Руку вывернула, теперь синяк будет!
– Я спрашиваю, куда тебя везти?
– Выбросить из машины хотела как котенка паршивого!
– Ну?!
– Я поеду к тебе.
– В самом деле?
Я щелкнул зажигалкой и медленно прикурил.
– В следующий раз спрашивай разрешения или жди приглашения, – отходчиво сказала она.
– Ага, вот и выдала себя, девица. Значит, уже думала о следующих разах?
Наверное, я все-таки в глубинах своего подсознания я был прав: она не собиралась расставаться. Ни сейчас, ни позже. Она хотела меня приручить, также как и я ее. Я прижал свои горячие ладони к его щекам, и повернул ее голову навстречу своей.
– Почему ты так нервничаешь? Ты же видишь, я в тебя влюбился. Мне это так же приятно и волнительно, как и тебе.
Мы поехали ночевать на ее дачу. Прямо из машины ступили в лунную ночь. От земли веяло теплом, как от парного молока. Небо с одного бока волшебно отсвечивало золотым лунным диском. Над дачным поселком сомкнулся купол безмолвия. Тишина оглушала.
– Сейчас пойдем купаться, – сказала Татьяна.
– Прямо сейчас?!
– Да, я хочу сейчас.
Небольшая речка открылась светящимся зеркальным отражением. Берег был пологий, травянистый. Многочисленные комары, с пронзительным воем увидев добычу, начали впиваться в нас. Я, не теряя ни секунды, быстро разделся, и, не оглядываясь, разбежавшись, прыгнул в воду. Нырнув, каждой клеточкой своего тела смаковал прохладные объятия реки. Скользил под водой, как прирожденный Ихтиандр. Я самозабвенно бултыхался в нем, отмякал всем телом. Тани было не видно и не слышно: вероятно, еще не зашла в ночную купель. Перевернувшись, я лег на спину и чуть покачивался на волнах, очарованно рассматривал черное небо, истыканное белыми светлячками звезд. Вдруг, какая-то неведомая сила увлекла меня на дно, да так резко, что я немного хлебнул водицы. Это оказывается Танюша, ради забавы надумала меня подтопить. Неслышно подплыла и ловко зажала мою шею между ног, повисла свинцовым грузом. Я запаниковал и начал хаотично махать всеми своими четырьмя конечностями. Эта паника чуть не стоило мне жизни. Обыкновенно я без труда мог задержать дыхание до двух минут. Но сейчас, вследствии паники, я трепыхался и начал терять драгоценный кислород. Девченыш лишь крепче сомкнул на моей шее бедра. На последнем дыхании, изловчаясь, я локтем ткнул ее в солнечное сплетение. Зажим открылся, и я вынырнул из подводного небытия. К берегу греб вслепую, извергаясь пресной и почему-то горькой водой, отхаркиваясь и откашливаясь. Выкарабкался на землю и кое-как отдышался. Вскоре мир обрел устойчивые очертания, и я увидел выходящую из воды красавицу, в отражении луны и в блеске водяных капель похожую на русалку. Она присела рядышком, невинно осведомилась:
– Что же ты, Юрочка, сударь мой, никак, сомлел от любви?
Я откашлял последние остатки речной воды и сказал:
– Тебе надо лечиться.
– От чего, дорогой мой?
– У тебя предпосылки к осуществлению моего убийства. Это не доведет до добра.
– Да ну. А кто как не ты хотел провести со мной вечер.
Таня опрокинула меня на спину и уселась ко мне на пах.
– Да ладно тебе. Что уж и пошутить нельзя? Откуда я знала, что ты такой дохленький. Хочешь меня?
Таня стала делать вращательные движения телом, раскачиваясь из стороны в сторону. Дыхание ее стало прерывистым, а потом распласталась на мне, мягко вдавя в землю. Вобрала мои губы в свои и с остервенением начала меня целовать. Я только покрепче сцепил пальцы на ее мокрой упругой спине. С каждым вращением она вкручивалась в меня все глубже и глубже. Дышать стало нечем, я хотел только одного. Я хотел…