Бумеранг мести
Шрифт:
– Паршивый денек, – согласился Лопахин.
– Вы установили причину смерти заложницы?
– Причина очевидна: многочисленные осколочные ранения, полученные в результате взрыва. Девчушку изрешетили крупные шурупы, Лена.
– Взрыв – это главная причина?
– Как минимум две раны смертельны.
– От шурупов?
– В заключении я напишу: от поражающих элементов взрывного устройства.
– Иван Иванович, перед взрывом спецназовцы слышали два выстрела. Это крайне важно! Преступник угрожал заложнице убийством. Вы обнаружили на теле пулевые ранения?
Задав вопрос, Петелина поймала себя на мысли, что очень хочет, чтобы пулевые ранения существовали. Тогда картина преступления совершенно изменилась бы. Девушку убил психически неуравновешенный вымогатель. Она погибла от выстрелов преступника. И только после этого начался вынужденный штурм, который привел к смерти убийцы.
«Давайте же, найдите эти пули! Умнейший Иван Иванович, снимите с нас ответственность!» – мысленно умоляла Елена судмедэксперта.
Возникла пауза. Лопахин словно слышал мысли следователя и прекрасно понимал, о чем идет речь.
– Елена Павловна, вы настаиваете, чтобы я еще раз осмотрел тело девушки? – сухо спросил он.
– Если преступник стрелял в Богданову, то…
– Понимаю. Подождите.
Лопахин положил трубку рядом с аппаратом. Он мог вернуться и заново исследовать тело, тщательно проверить сантиметр за сантиметром, осмотреть каждую рану. Но Иван Иванович был уверен, что это будут напрасные хлопоты: ответ останется прежним. Сорокалетний опыт работы не оставлял у судмедэксперта ни малейших сомнений: он всё сделал без ошибок. Рваные раны от шурупов отличаются от пулевых отверстий так же, как след трактора от отпечатков колес «легковушки».
Лопахин выждал несколько минут и поднял трубку:
– Пулевых ранений нет, Елена Павловна.
– Это точно?
Иван Иванович промолчал.
Голос следователя дрогнул:
– Ну, значит…
Петелина поняла, сколь неуместна ее назойливость, и, прежде чем положить трубку, грустно поблагодарила:
– Спасибо.
– Я позвоню вам сразу после вскрытия, – заверил ее Лопахин.
8
Любимая женщина лишь слегка подняла тонкую бровь, когда он вошел в кабинет. И тут же ее опустила, словно отгородившись ширмой. Левой рукой она подпирала голову, а правой водила карандашом по листу бумаги. Такой мрачной Елену Петелину Марат Валеев, кажется, еще никогда не видел, хотя и знал ее еще со школы.
– Лена, твоя слава спасла мне жизнь. Представляешь, нас окружили патрульные, взяли на мушку. Всё по-взрослому! Их пятеро, нас двое. У них «калаши», у нас «макаровы». Я пытаюсь им втолковать: вы что, мужики, я свой! Не верят, уроды! И только твое имя…
Валеев попытался поднять Елене настроение рассказом о недоразумении, возникшем между сотрудниками полиции, но она прервала его:
– Марат, сейчас не до шуток. Давай по делу.
Следователь скомкала страницу с рисунком, напоминающим взрыв, и швырнула ее в корзину для мусора.
Нахмурившийся Валеев опустился в кресло перед следователем.
– По делу так по делу. Ситуация следующая. Трубы из
– В куртку синего цвета? – уточнила Петелина, вспомнив о найденном на месте трагедии клочке ткани.
– Да. Вещи уже в лаборатории.
– Значит, на месте преступления был кто-то еще.
Елена опустила взгляд. Из-под ее руки на чистом листе начал появляться новый рисунок.
– К гадалке не ходи! Не пацан же замутил такое дело. Главарь ушел с деньгами и посмеялся над нами. Наглец подсунул нам натуральную фигу.
– И поделом! – Карандаш хрустнул под рукой следователя. Она резко встала, оттолкнув кресло к окну за спиной, и вдруг перешла на повышенный тон: – Почему вы не подготовились? Почему такой результат? Не можете думать, действуйте по инструкции. Нужно было перекрыть все возможные пути отхода! Все!
– Когда? Преступник не оставил нам времени. В одиннадцать утра он продиктовал условия, а через три часа уже был штурм!
– Три часа – это сто восемьдесят минут! – воскликнула Елена.
– Спасибо, что напомнила. Ты забываешь о расстояниях и об организационных хлопотах. Нужно было договориться со спецназом, помочь Богданову собрать выкуп, получить спецсредства, технику… Операция проходила с колес! Когда мы прибыли на чертову фабрику, преступник был уже там. Мы заблокировали территорию вокруг здания, а он постоянно угрожал заложнице и торопил нас. Что прикажешь делать? В этой ситуации выход один – согласиться на выкуп ради сохранения жизни. Ты сама это прекрасно знаешь.
– Нужно было действовать по обстоятельствам.
– Мы так и поступили. Мы были уверены, что, получив деньги, мразь попытается сбежать. Тут бы мы его и взяли!
– Вы передали вымогателю восемьсот тысяч вместо миллиона.
– Сколько успел собрать Богданов. Но это не важно. Взрыв произошел почти сразу. Пересчитать за это время деньги невозможно.
– Что же пошло не так?
Валеев сжал губы и постучал кулаком правой руки о раскрытую ладонь левой.
– Понимаешь, он вдруг засмеялся… нагло, самонадеянно, противно… Потом крикнул, что убьет заложницу, и сразу начал стрелять. Что нам было делать? Спецназ и пошел на штурм.
– Не было никаких выстрелов! – хлопнула рукой по столу Петелина.
– Как не было? – опешил оперативник. – Лена, я сам слышал.
– Нет ни пуль, ни гильз, ни пистолета. Ни-че-го!
– Подожди. – Валеев схватил ладонью воздух, словно пытался поймать нечто невидимое, но очень нужное. Он разжал пустой кулак и расстроился: – Ты хочешь сказать…
– Не хочу, но вынуждена об этом говорить! Не знаю, что вы слышали, но заложница погибла от взрыва. Если бы спецназ не пошел на штурм, взрыва бы не последовало и Валерия Богданова, возможно, была бы жива!