Бумеранг улетает к Солнцу
Шрифт:
Она говорила это таким уверенным, спокойным голосом, что Серж растерялся. Войдя в этот дом, он был уверен, что обнаружит здесь Николя – его главного подозреваемого по делу об ограблении банка. Он никак не мог предположить, что увидит здесь эту женщину. У него не было никакого ордера, ему просто было необходимо поговорить с Николя. Просто поговорить, ведь к официальному расследованию дела об ограблении банка Серж не имел никакого отношения. Это была его личная инициатива. Никто не знал, что полицейский в отставке Серж вот уже месяц ведет собственное расследование этого дела. И ни у кого,
*
Максим закинул книжку в стол, потянулся, и выглянул в окно. Несмотря на дневное время, на улице было темновато. Низкие серые тучи и холодный моросящий дождик не вызывали у него никакого желания покидать этот теплый кабинет и тащиться на улицу. Максим усмехнулся – его интуиция не раз доставляла ему забот. Он мог бы завершить дело Егора Никанорова прямо в этом кабинете, написав несколько листов отчета под аккомпанемент радио “Монте-Карло” и выпив пару кружек ароматного кофе. Нет же, чертова интуиция опять не дает ему покоя. Опять заставляет встать, и идти на поиски того, чего он сам пока не знает.
Максим доехал до метро “Кузьминки” на машине, оставил ее на парковке перед торговым центром “Будапешт”, и спустился в метро. Он проехал по всему маршруту, по которому ехал Егор Никаноров в день своей гибели, внося в записную книжку все камеры наблюдения, которые попадались ему на пути, подчеркивая те, которые могут помочь ему в дальнейшем. На станции “Курская” он прошелся по залу, потом поднялся по эскалатору в вестибюль. Камеры наблюдения были только в вестибюле, снаружи он их не обнаружил. Не было их так же и в узком тамбуре между дверьми выхода. Не обращая внимания на недовольные взгляды пассажиров, которым Максим мешал выходить на улицу, он тщательно обследовал крайнюю левую внешнюю дверь, от удара которой погиб Егор Никаноров, несколько раз открыл и закрыл ее, потом вышел на улицу и понаблюдал, как она распахивается от рук людей, и от сквозняка.
Через небольшую площадь от станции метро “Курская”, которую занимала платная парковка, находился большой торговый центр, по левую руку – буквально в нескольких шагах – расположилось здание железнодорожного вокзала. Максим походил вокруг станции и понял, что быстрее всего в торговый центр можно попасть через надземный пешеходный переход, вход же в здание вокзала располагался гораздо ближе. На вокзале и в торговом центре камер видеонаблюдения было в избытке, и снаружи и внутри. Максим побродил по площади между вокзалом, станцией метро и торговым центром, и поехал обратно.
На парковке перед “Будапештом” было гораздо больше машин, чем пару часов назад. К машине Максима со стороны водительской двери совсем некстати прижался микроавтобус. Не испачкав одежды, попасть за руль было невозможно. Максим заглянул в микроавтобус. Ему повезло – водитель был внутри. Он спал, максимально откинув кресло, и широко открыв рот. Максим постучал в окно, однако водитель не отреагировал. Максим постучал еще. Водитель зашевелился, почмокал губами, повернулся к Максиму спиной, и положил ладонь под голову. Максим постучал громче. Водитель наконец-то проснулся. Он приподнял голову, тревожно посмотрел по сторонам, потом увидел в окне Максима, помотал головой, стряхивая остатки сна,
– Чего? – недовольно спросил он у Максима, после чего продолжительно зевнул, показав золотые коронки.
– Прижал мою тачку, за руль не могу попасть, сдай назад, – сказал Максим.
– Бляха-муха, да там места-то! – возмутился водитель микроавтобуса. – Зачем разбудил?!
– Сдай назад, говорю, – сказал Максим. – Мне там не пролезть. Или мне придется изъять твою колымагу.
– Ишь ты, изъять! А ты кто такой, чтобы мою тачку изи… изъи… мать твою, забирать?
Максим показал удостоверение.
– Так бы сразу и сказал! – водитель мигом поднял спинку кресла и завел двигатель. – Кстати, я не просто так твою тачку прижал. Я ее от угона спас.
– Да ладно? – не поверил Максим.
– Ага, когда я подъехал, крутился возле нее один. Странный такой тип. Здоровый, под два метра ростом, широкий, как шкаф, в капюшоне, в маске, такой, знаешь, от гриппа…
– Медицинской, – подсказал Максим.
– Ага, в ней. И в темных очках. Подозрительный тип. Я мимо еду, смотрю, он то к водительской двери пристроится, то к пассажирской. Ну я и припарковался рядом, да поплотнее, думаю, если он – хозяин тачки, то попросит отъехать, а если с недобрыми намерениями – свалит.
– Свалил?
– А ты сам как думаешь? – спросил водитель, сдавая назад.
– Я думаю, что ты врешь, – усмехнулся Максим, садясь за руль.
*
– Вот что тебе опять неймется? Опять это твое шило в заднице? – поинтересовался Николаев.
– Я называю это интуицией, – сказал Максим.
– Интуиция, бл… Шило и есть шило! Записи с десятка камер? Зачем тебе это надо? Парня просто придавило дверью, зачем все усложнять?
– Владислав Иванович, нужно, – твердо сказал Максим.
– С тобой спорить, себе дороже! Держи! Смотри, если впустую, – поставив размашистую подпись, Николаев отдал лист Максиму.
– Никак нет, даю сто процентов, что не впустую. Ну… девяносто девять, – выскакивая из кабинета, сказал Максим. – Окей, девяносто пять.
– Я тебе покажу девяносто пять! – донеслось из кабинета.
*
– Вот он опять – на Таганской кольцевой, – Максим постучал по монитору. – Идет прямо за Егором. Давай, Алексей, теперь запись с камер на Курской. Уверен, что и там мы увидим этого громилу.
Алексей сменил флэшку, прокрутил запись до 8.30, и нажал на enter. Потолочная камера у эскалатора сняла, как из подошедшего поезда выплыла целая толпа людей. Кто-то шел к переходу в центре зала, кто-то к эскалатору на выход. Егора среди первой волны людей видно не было. Максим вдруг вскочил со стула: