Бумеранг вернулся
Шрифт:
Кстати, почти все мои подчиненные, благодаря выслуге лет, получают больше меня. Зато у них нет таких же накоплений. Всё сгорело, когда бумеранг, запущенный в том числе и с их помощью, вернулся. Как я заметил, во время войн больше всего страдает средний класс — основа государства. У бедных нечего забирать. Для богатых, за редким исключением, потеря части состояния не является критичной, а некоторые даже умудряются приподняться на чужом горе.
47
Неподалеку от моего дома бар с уникальным названием «Форт Карсон». Там оттягиваются по вечерам живущие по
Она сидела за стойкой, цедила зеленовато-желтый, наверное, на основе приторно сладкого дынного ликера «Мидори», коктейль через розовую пластиковую соломинку. Одета в армейскую зеленую служебную форму, похожую на ту, что я носил во время Второй мировой войны — оливково-розовый китель такой же. Сейчас эта форма для всех чинов. Есть еще синяя парадная. Шеврон рядового первого класса. Или начала служить до войны, хотя выглядит слишком молодо, или принимала участие в боевых действиях, или родственница старшего офицера. Черные волосы зачесаны назад и собраны в пучок. Высоко вскинутые, изогнутые, тонкие, черные брови. Глаза карие, раскинутые широко. Ровный носик. Высокие скулы, акцентированные коричневатыми румянами. Губы средние, подкрашенные яркой помадой. Подбородок закругленный, мягкий. У нее явно были в роду латиноамериканцы, но три-четыре поколения назад. Сексуальная попка, пристроенная на черную подушку высокого стула, туго обтянута форменной серой юбкой-карандашом. Оливково-розовая пилотка лежит на стойке справа от девушки. Видимо, чтобы садились слева. Так удобнее отвесить пощечину. Она в зеркале за стойкой заметила мой изучающий взгляд, но, как надеюсь, пока не приняла неправильное решение.
Я оставляю куртку на вешалке, прибитой к стене, сажусь справа, положив зеленый берет рядом с оливково-розовой пилоткой, говорю бармену, пожилому мужчине в идеально белой рубашке с черным галстуком-бабочкой, видимо, раньше работал в крутом заведении:
— Как обычно.
Он достает бутылку калифорнийского красного каберне-фран из довоенных запасов, не дешевое пойло, наливает мне бокал.
— С чего обычно начинают те, кто хочет снять тебя? — спрашиваю соседку.
Она замирает с розовой соломинкой между алых от помады губ, потом оставляет ее в покое и спрашивает с вызовом, глядя мне в глаза:
— А тебе какое дело?!
— Да просто интересно. Накрасишься, придешь в бар, чтобы встретить парня своей мечты, а тут подваливает какой-то пьяный придурок и начинает штыбовать уши, как будто ты девушка его мечты, а не хочет просто затащить в постель. Ты сидишь вся такая красивая, слушаешь его и думаешь: послать к черту, а вдруг больше никого не будет и придется опять спать одной? — выдал я, переглядев ее, причем глаза опустила, только услышав мои последние слова.
— Ты точно «зеленый берет»?! — после продолжительной паузы спросила она как бы иронично.
— Недавно окончил курс обучения, но постараюсь быстро отупеть, чтобы не выделяться, —
— Не торопись! — улыбнувшись, разрешила она и спросила: — Какой университет?
— Высшая политехническая школа во Франции, инженер-химик, — соврал я и, упреждая следующие вопросы, рассказал о маме-француженке и бесплатном образовании в этой стране.
— А я не успела поступить. Когда оканчивала школу, уже шла война, — пожаловалась девушка.
— У тебя всё впереди, — утешил я. — Уверен, что, как военнослужащая, получишь право на бесплатное высшее образование.
— Да, нам обещают это, но кто его знает, как оно будет?! — произнесла она и спросила: — Что ты пьешь?
Я ответил и предложил:
— Могу угостить, но после твоей дыни с сахаром покажется терпкой кислятиной.
— Я обещаю не ругаться! — весело заверила она.
Я показал бармену, чтобы налил вина и девушке, и представился ей.
— Бланка Гловер, — назвалась она, а попробовав вино, сообщила: — Мой дедушка любил такое.
— Он был испанцем? — задал я уточняющий вопрос на испанском языке.
— Из Мексики, — на том же языке уклончиво ответила она.
— Где служишь? — поинтересовался я, перейдя на английский.
— Оператор беспилотника-разведчика, — ответил Бланка Гловер. — А ты в команде «Чарли» или «Браво»?
— Командир «Альфы», — признался я.
— Как ты смог туда попасть?! — удивилась она.
— Проявил себя в Воздушной национальной гвардии Вайоминга, предложили перевестись, — рассказал я и предложил: — Я тут рядом снимаю дом. Там тоже есть вино.
— Пойдем попробуем, — согласилась она.
Я расплатился картой за обоих. Мы подошли к вешалке. Я по нашивке определил ее форменную куртку и помог надеть. Девушка проглотила молча это проявление махрового сексизма.
— Во Франции приучили, — повинился я, хотя там уже давно якобы женщины помогают якобы мужчинам одеться и пропускают вперед.
— Я слышала, что все французы — донжуаны, — поделилась она, выходя на улицу.
— Француженки так не считают, — возразил я и предложил девушке согнутую в локте руку.
Она взяла меня под руку и сказала:
— Такое впечатление, что иду по ночному Парижу.
И скоро увидишь Эйфелеву башню.
— Ты похож на моего дедушку, — сделала она вывод. — Он был такой же галантный, окружал заботой юную леди. Тогда он казался мне жутко старомодным, даже было стыдно перед подружками, просила не помогать при людях.
— Война, при всём её ужасе, стряхивает наносное, оставляя только истинные ценности. Мужчины опять становятся мужчинами, женщины — женщинами, — поделился я жизненным опытом, открывая дверь в арендуемый дом и пропуская девушку вперед.
— У тебя тепло, — сделала она вывод, зайдя в прихожую. — Не люблю, когда холодно.
— У нас с тобой так много общего! — шутливо произнес я, помогая ей снять куртку, и попробовал поцеловать.
— Не спеши, — уклонилась она. — Мне надо в душ сходить.
Я дал ей полотенце, показал, где душ и спальня, а сам впустил Локи, который заскучал на заднем дворе, и приготовил два коктейля «Сангрия». В душе лилась вода и тихо пела девушка, не разберешь слова и мелодию. Кто-то уже празднует победу, даже не попробовав ее на вкус. Я отнес коктейли наверх, поставив на прикроватную тумбочку. Пусть вернется к испанским корням.