Бумеранг
Шрифт:
Комната больше всего напоминала тесную подвальную теплушку под типовой хрущевкой: пол и стены из неплотно подогнанных плит, пыльные трубы, утепленные драной стекловатой, потемневший от сырости вентиль, ворох старых газет на полу — затхлость и запустение.
— Мой датчик показывает увеличение температуры, — сказал Дрой. — Котельная, что ли?
— В углу должен быть проход.
Урчание здесь слышалось гораздо отчетливей. Оно исходило из дальнего конца крошечного помещения, в котором виднелись каскады обвалившегося потолка с проблесками смятого в гармошку жестяного короба вентиляции.
— Приехали. Этот бархан за сутки не разгребешь. Уж лучше б тут и впрямь кровосос какой-нибудь сидел.
Я не отреагировал на скептическое высказывание Дроя. Если звук проходит, то должна быть отдушина или что-нибудь подобное. Аккуратно протиснувшись в теплушку, я нагнулся, разглядывая пространство под трубами.
— Там можно пролезть. Впритык, но можно.
— Попробуешь?
— Да, держи-ка рюкзак. Осторожней, его осколками порвало возле клапана, остатки снаряги не растеряй.
Пол был шероховатый. Я лег и по-пластунски пополз вперед, стараясь не повредить сочленения защитного комбинезона. Голову пришлось опустить, поэтому сквозь стекло я видел лишь неровности бетона и застывшие в растворе камушки. Когда первая труба осталась позади, я приподнялся на локтях, выставил автомат перед собой и огляделся.
— Как там? — спросил Дрой.
— Мечта клаустрофоба, — откликнулся я. — Присоединяйся.
Я попал в «карман»: небольшое свободное пространство объемом около кубометра, со всех сторон окруженное трубами и строительными блоками. На полу валялись куски стекловаты вперемешку с битым стеклом, и я с содроганием подумал, что стало бы с моей кожей, будь я без брони. А если учесть, что, судя по показанию встроенного в перчатку сенсорного датчика, температура ближайших труб была в районе семидесяти градусов, то оказаться в таком месте без защиты означало верную гибель. Изощренную и медленную. В интерпретации Дроя: жизненную перипетию с летальным исходом.
Отбросив фоновые мысли, я полез дальше. На середине следующего отрезка меня остановил голос напарника:
— Минор, если трубы горячие — значит энергетические системы лабораторного комплекса в рабочем состоянии.
Я переварил этот в общем-то очевидный вывод.
— Ты намекаешь на то, что кто-то все еще тут эксперименты проводит?
— Я намекаю на то, чтоб ты двигал своей жопой бодрее. Убираться отсюда надо.
Крепко выругавшись, я прополз последние метры, распрямился и привалился к стене. Отдушины здесь не было, но обнаружился пролом в бетонной плите. О его происхождении я себе думать категорически запретил, чтобы не воображать стадо бешеных псевдогигантов в период случки.
Подергав за прочный трос, который мы заранее привязали к моему поясу, я отцепил карабин и сообщил:
— Здесь есть ход. Рюкзаки закрепил?
— Ага, тащи. Ползу следом.
Я стал подтягивать к себе наше снаряжение, постепенно сматывая трос в бухту. В наушниках послышалось ворчание и проклятия: Дрой был габаритнее меня и еле-еле помещался под трубами.
— И это при том, — самокритично прокряхтел он, высунув наконец башку, — что я намедни сбросил пять кило.
Я смахнул пыль с его стекла и знаком показал, чтоб заткнулся.
Басовитое
Через полминуты мы вдвоем застыли возле пролома, глядя, как в соседнем помещении возле дизельного генератора копошится зомбак. Мутант совершал замысловатые движения вспухшими от процесса разложения руками, будто заправский механик, намеревающийся починить агрегат. Те факты, что прямо ему в мурло светят наши фонари, а дизель и без того вполне себе исправно фурычит, похоже, работягу не особо волновали.
— Вроде один, — сказал Дрой, прицелившись в голову существу, бывшему когда-то ученым или техником. — Чудной какой-то, обычно зомби остро реагируют на свет.
— Стреляй, — произнес я.
Дрой плавно надавил на спусковой крючок и одиночным выстрелом снес мутанту полбашки. От грохота в тесном помещении у нас заложило уши.
Зомбак пошатнулся и повел рукой, словно хотел проверить, все ли у него в порядке с головой. Пальцы прошли сквозь пустоту, на месте которой совсем недавно была внушительная часть «выжженного» мозга. Так-то, братец.
Вторым выстрелом Дрой разворотил монстру грудь и отбросил его на поршни дизеля. Зомбак приложился спиной о кожух и отлетел в угол, складываясь пополам. Но тут же поднялся на ноги и повернулся в нашу сторону, будто только теперь заметил, что его уединение нарушили какие-то агрессивные придурки. Он удивленно воззрился на нас единственным оставшимся глазом и неожиданно резко швырнул гаечным ключом, который, оказывается, все это время держал в кармане рваной спецовки. Увесистая железка гулко ударилась в косяк, чуть не попав в забрало моего шлема.
— Во гад! — разозлился я, снося очередью остатки черепа rope-монтеру. Тело зомбака, лишенное головы, кулем осело на пол, и больше он не делал попыток запустить в нас чем-нибудь тяжелым. — А поначалу казался таким гостеприимным.
Дрой протиснулся через пролом и внимательно оглядел генераторную на наличие сообщников упыря. Не обнаружив, показал мне «о'кей» и резюмировал:
— Лично у меня эти зомби вечно оставляют неприятный осадок в душе.
Я спрыгнул вниз и набросил на плечи рюкзак. В противоположной стене помещения имелась распахнутая настежь дверь, за которой виднелся кусок коридора, плавно изгибающегося влево.
— Нам туда.
— Сам вижу. Пошли.
— Прощай, братец зомби, — обронил я, отодвигая полуразложившийся труп ногой и направляясь к проходу. — Наверное, ты был воистину крутым механиком, если сумел в невменяемом состоянии запустить дизель.
— Теперь аппарат будет топить котельную, пока соляра в баке не кончится, — хмыкнул Дрой. — Может, баньку соорудить, а?
— Я веник забыл в арсенале. Так что в следующий раз.
По всей видимости, Зона решила, что количество испытаний на единицу времени зашкалило, и действительно устроила нам перекур. По крайней мере в течение последующего часа мы брели по катакомбам без происшествий. Ни тебе больших скоплений аномалий, ни полчищ мутантов, жаждущих погрызть наши бесценные организмы, ни смертельных ловушек и непроходимых завалов. Тишь да гладь, прямо скажем.