Бундори
Шрифт:
Унылый страх Сано встрепенулся:
— Значит, это канцлер приказал тебе сорвать расследование. Еще одно свидетельство его вины.
— Канцлер Янагисава подозревается в убийстве?
— Да. — Сано объяснил, как пришел к опасному выводу. Он по-прежнему не доверял Аои, но полагал: сведения, уже знакомые Янагисаве, вряд ли повредят следствию.
Аои выслушала рассказ совершенно неподвижно, однако выражение ее глаз свидетельствовало: спокойствие дается ей нелегко.
— Канцлера... казнят? — В интонации мелькнула надежда.
Сано понял ход рассуждений Аои: если Янагисава
— Если канцлер Янагисава виновен, то он умрет, — подтвердил Сано.
Глаза Аои засверкали, она подалась вперед и взяла Сано за руки:
— Я могу помочь тебе доказать его вину. Чтобы никому больше не пришлось терпеть от его жестокости.
Сано покоробила ее готовность к предательству. Вспыхнувшие угольки гнева напомнили о прежней «помощи». Возрожденная подозрительность заставила отдернуть руки.
— Что ты можешь сделать?
Женщина, которую он полюбил, по призванию и профессии обманщица, хотя и обладает некоторым великодушием.
Обиженная, Аои нахмурилась, тем не менее гордо вскинула голову и сложила руки на коленях.
— Да, я лгала тебе, мой народ всегда обманывал ваш, — сказала она, вновь демонстрируя непостижимую способность к телепатии. — Я не умею предсказывать будущее или напрямую общаться с мертвыми. Но порой я слышу чужие мысли, как, например, сейчас. Что же касается мертвых, то от них остаются вещи. Я понимаю язык вещей. — Она придвинулась к Сано и погладила его по груди, заглянула в глаза, улыбнулась. Сано собрал волю в кулак, сопротивляясь искушению красоты и любви. — Если канцлер Янагисава — охотник за бундори, я приложу все силы для того, чтобы свершилось правосудие. Единственный раз в жизни сделаю добро. Пожалуйста, позволь мне вместе с тобой победить нашего общего врага!
Сано в смятении взирал на Аои. Как он может позволить ей вступить в заговор против хозяина, подвергнуть опасности себя и свою семью? Да и не нужны ему больше доказательства вины Янагисавы. Один паланкин чего стоит! Впрочем, следует принимать любую помощь, какой бы странной и нежелательной она ни была. До истечения срока, установленного сёгуном, осталось три дня. Долг перед отцом и правителем требует поймать убийцу, независимо от того, сколько и кому придется за это заплатить.
Он знает, что поручить Аои.
Вздохнув, Сано заключил женщину в объятия и спрятал лицо в ее волосах, пусть не видит, какими несчастными стали у него глаза.
— Хорошо, Аои. Спасибо тебе. Мы будем работать вместе.
И не расстанемся до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
Глава 27
Отама, последняя из подозреваемых, жила к югу от замка, в районе Хибия, о чем Сано знал со времен службы в полиции. Тем не менее он ехал знакомыми улицами с таким чувством, будто видит их впервые. Весь мир вокруг
Выслушав инструкции, Аои снова приготовила лекарства и обработала раны Сано. Потом они долго говорили о своих семьях, детстве, учебе, любимых блюдах, развлечениях, впечатлениях — короче, о жизни. Люди, только что ставшие любовниками, любят делиться самым дорогим. Непроходящее желание укрепляло их духовную связь. Влечение к Аои не покинуло Сано и назавтра. Он проснулся в одиночестве; солнце било сквозь окна, а он уже ждал наступления темноты и свидания.
Искусное врачевание Аои заметно помогло Сано, раны не болели, голова не кружилась, аппетит был великолепный. Но прекрасное самочувствие не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось у него на душе.
Любовь совершила чудо. Удивленная улыбка играла у Сано на губах, он смотрел на город новыми глазами. Улицы, битком набитые людьми, принадлежали ему, дома, магазины, особняки, замок, далекие зеленые горы, разлившаяся коричневая река, безграничное небо — тоже. Теплый солнечный свет, легкие облака, гонимые порывистым ветром, и цветущая вишня знаменовали не просто перемену времени года. Они отмечали наступление весны в его душе. Сомнения и опасения тревожили Сано не больше, чем тонкий шлейф дыма, поднимающийся над Нихонбаси, где, похоже, догорал небольшой ночной пожар. Сано чувствовал себя хозяином мира, он мог повелевать им. Он был способен довести расследование до логического конца и вызволить Эдо из цепей страха. Он оправдает Янагисаву и возложит вину на Мацуи, Тюго или Отаму. Он выполнит обещание, данное отцу. И он найдет способ удержать Аои, хотя у нее противоположная цель.
Удача улыбнулась Сано, Записка от Хираты, которую он получил утром, гласила: «Прошлой ночью Мацуи отправился прямо домой. Но у меня новая ниточка. Встретимся в полицейском управлении в полдень».
Подъезжая к Хибии, Сано оставил мысли об Аои и Хирате. Мечты и любопытство перекрыли желание поскорее увидеть Отаму. В юности она работала в одной из многочисленных бань Нихонбаси, где проституция процветала, несмотря на запрет властей. Отама была самой известной красавицей в заведении «Водяная лилия», которое славилось что обслугой, что клиентурой. Десять лет назад она стала причиной скандала, потрясшего Эдо.
Отаме исполнилось восемнадцать лет. Она покорила сердца многих мужчин, о ее отношениях с торговцами, самураями и монахами рассказывали популярные песенки. Зрелая женщина, сохранившая хрупкую фигуру и обольстительную улыбку, она достигла пика славы, когда завоевала покровительство Мимаки Тэиносукэ, богатого надзирателя за дорогами, который был старше ее на тридцать два года.
Обыватели с великим вниманием наблюдали за развитием этой связи. Все говорили о щедрых подарках Мимаки, о его поэтичных любовных посланиях, о том, что он позабыл про службу, жену и детей, проводя часы в специальном номере «Водяной лилии», и о том, сколько он платит за каждое посещение проститутки. Любовь Отамы и надзирателя должна была закончиться трагедией, как обычно бывает с запретными связями, тем более что власти, по слухам, собирались разобраться с банями.