Бункер. Смена
Шрифт:
Дональд опустился на колени возле торца капсулы и набрал свой код. Подсознательно ему хотелось, чтобы код не сработал. Он позволяет слишком многое, власть и возможность давать жизнь или отнимать ее. Но панель приняла код и просигналила. И тогда Дональд твердой рукой повернул диск, как ему было показано.
Осталось только ждать. Температура поднималась, а его гнев таял. Дональд взял термос с напитком и взболтал его. Проверил, что все остальное на месте.
Когда капсула с легким шипением приоткрылась, Дональд просунул пальцы в щель и поднял крышку до конца.
Женщина шевельнулась. Когда ее веки затрепетали, Дональд отвел волосы со лба Анны. Губы ее приоткрылись, выпуская негромкий стон, наполненный десятилетиями сна. Дональд хорошо знал, как ощущается это окоченение, застывший в суставах холод. Он ненавидел себя за то, что делает с ней. И ненавидел то, что сделали с ним.
— Успокойся, — сказал он, когда Анна стала размахивать дрожащими руками.
Ее голова бессильно перекатывалась с боку на бок, она что-то бормотала. Дональд помог Анне сесть и поправил одеяло, чтобы оно укутывало ее полностью. Рядом стояло кресло с аптечкой и термосом. Дональд даже не попытался помочь ей выбраться и пересесть в кресло.
Моргающие и мечущиеся глаза наконец-то остановились на Дональде. Прищурились, узнавая.
— Донни…
Он и услышал свое имя, и прочитал его по губам.
— Ты пришел за мной, — прошептала она.
Дональд видел, как ее трясет, но подавил желание растереть ей спину или обнять.
— Какой сейчас год? — спросила она, облизнув пересохшие губы. — Время уже настало?
Теперь ее глаза распахнулись и увлажнились от страха. Растаявший иней стекал по щекам.
Дональд вспомнил, что при таком пробуждении мысли все еще затуманивают недавние сны.
— Настало время для правды. Ведь я здесь из-за тебя?
Анна тупо уставилась на него, все еще плохо соображая. Он видел это по подергиванию ее глаз, по тому, как оставались приоткрытыми сухие губы. Эти ощущения были ему хорошо знакомы с тех пор, как будили его.
— Да. — Она еле заметно кивнула. — Отец никогда не собирался будить нас. Глубокая заморозка… — Она все еще говорила шепотом. — Я так рада, что ты пришел. Я знала, что ты придешь.
Из-под одеяла показалась рука, ухватилась за край капсулы — Анна захотела вылезти. Дональд опустил ладонь на ее плечо. Повернувшись, он взял с кресла термос. Отняв ее пальцы от края капсулы, он вложил в них термос. Анна высвободила другую руку и поставила термос на колени.
— Я хочу знать почему. Зачем ты затащила меня сюда? В это место.
Дональд обвел взглядом капсулы, эти неестественные могилы, не впускающие в себя смерть.
Анна посмотрела на него, затем на термос и торчащую из него соломинку. Дональд выпустил
— Что ты сделала в тот день? Не дала мне с ней связаться, так ведь? И в ту ночь, когда мы увиделись для завершения планов… и во все те дни, когда Мик пропускал встречи… Это ведь тоже было твоих рук дело?
По лицу Анны скользнула тень. Нечто глубокое и темное. Дональд ждал от нее вызывающего поведения, непоколебимой решительности, отрицаний. Но Анна выглядела опечаленной.
— Так давно… — сказала она, покачав головой. — Прости, Донни, но это было так давно. — Ее глаза устремились куда-то в сторону двери, как будто она ждала оттуда опасность. Дональд обернулся, но ничего страшного не увидел. — Нам нужно выбраться отсюда, — хрипло произнесла она все еще слабым голосом. — Донни, мой отец и… они заключили пакт…
— Я хочу знать, что ты сделала. Расскажи.
Она покачала головой.
— То, что мы с Миком совершили… Донни, тогда это казалось правильным решением. Прости. Но я должна рассказать тебе кое-что еще. Нечто более важное. — Она говорила совсем негромко. Облизнула губы, взглянула на соломинку, но Дональд не отпускал ее руку. — Отец разбудил меня во время еще одной смены, когда ты лежал в заморозке. — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Пока она собиралась с мыслями, зубы ее стучали. — И я кое-что нашла…
— Стоп. Хватит с меня историй. И лжи. Просто расскажи правду.
Анна отвернулась. По ее телу прошла судорога. От волос поднимался пар, конденсат стекал по стенкам капсулы.
— Все так и было задумано. — Признание заключалось в том, как она это сказала, в нежелании смотреть на него. — Так должно было быть. Ты и я вместе. Мы построили все это.
В Дональде стал с новой силой закипать гнев. Его руки тряслись даже сильнее, чем у нее. Анна подалась вперед.
— Я не смогла перенести мысль, что ты умрешь там в одиночестве.
— Я бы не остался там в одиночестве, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — И не тебе было решать такое.
Он ухватился за края капсулы и стиснул их с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Тебе надо выслушать то, что я должна рассказать, — произнесла Анна.
Дональд ждал. Какое объяснение или извинение она придумала? Она отняла у него даже то немногое, что оставил ее отец. Турман уничтожил мир, Анна уничтожила Дональда. И теперь он ждал, чтобы услышать, что она может сказать.
— Мой отец заключил пакт, — начала она крепнущим голосом. — Нас никогда не собирались будить. Нам надо выбраться отсюда. Мне нужна твоя помощь…
Опять то же самое. Ей было наплевать, что она его уничтожила. Дональд почувствовал, как его ярость стихает. Она рассеивалась по всему телу, сливаясь с ним — мощный прилив, приходящий и уходящий подобно океанской волне, недостаточно сильный, чтобы удержаться на высоте, и обрушивающийся вниз с шипением и вздохом.
— Пей, — сказал он, чуть приподнимая ее руку. — Потом можешь все рассказать. Можешь рассказать, как я способен тебе помочь.