Бункер. Смена
Шрифт:
Он уже спустился на четыре этажа, придумав десяток подобных планов, когда прогремел взрыв.
Огромная лестница дернулась, словно ее отшвырнули. Миссия врезался в перила и едва не кувырнулся через них. Он удержался, обхватив вибрирующую сталь.
Послышался пронзительный крик, затем целый хор стонов. Высунув голову за перила, он увидел, как двумя этажами ниже от лестницы оторвалась площадка. Лопаясь, металл пел и стонал, а потом рухнул в бездну.
Следом полетели тела, быстро уменьшаясь и кувыркаясь.
Миссия с трудом оторвался от этого зрелища. Несколькими
«Не знаю», — хотелось ему сказать. В глазах той женщины был вопрос, тот же, что бился и внутри его черепа вместе с эхом от взрыва. «Что здесь только что произошло, черт побери? Все уже кончилось? Или только началось?»
Он решил побежать наверх, подальше от места взрыва, но снизу доносились крики, а у носильщиков была обязанность оказывать на лестнице помощь тем, кто в ней нуждался. Он помог женщине встать и направил ее наверх. Воздух уже наполнял запах чего-то едкого и легкий дымок.
— Идите, — велел он женщине и побежал вниз, навстречу внезапному потоку людей, бредущих наверх. Там, внизу, Кэм. Для охваченного смятением Миссии все еще оставалось совпадением, что взрыв произошел именно там, куда друг отправился с пакетом.
На площадке ниже давились люди. Жители этого этажа и лавочники тесно набились на площадку и теперь боролись за местечко у перил, откуда было видно место взрыва этажом ниже. Миссия протолкался сквозь них, выкрикивая имя друга и высматривая его. Мужчина и женщина в грязной одежде и с пустыми глазами ковыляли вверх по лестнице к набитой людьми площадке, цепляясь за перила и друг за друга. Кэма нигде не было видно.
Он промчался вниз на пять оборотов вокруг центральной колонны, оскальзываясь обычно проворными ногами на истертых ступенях. Это ведь был тот самый этаж, куда направлялся Кэм? Шесть этажей вниз. Сто шестнадцатый. У него все будет в порядке. Должно быть в порядке. Но тут в его мозгу вспыхнуло воспоминание о кувыркающихся в воздухе людях. Миссия знал, что такое он никогда не забудет. Конечно же, Кэма среди них не было. Он всегда или опаздывал, или приходил слишком рано. Никогда не являлся вовремя.
Завершив последний оборот, Миссия увидел на месте следующей лестничной площадки пустоту. Перила большой спиральной лестницы были выдраны наружу. Несколько закрепленных на центральной колонне ступеней перекосило, и Миссия чувствовал, как его тянет к краю — бездна провала хотела запустить в него когти. Ничто не помешало бы ему свалиться. Сталь под ногами показалась ему скользкой.
За провалом, окаймленным рваной и искореженной сталью, находился вход на сто шестнадцатый этаж. Теперь на месте двери была дыра с краями из крошащегося бетона и темными железными прутьями, выгнутыми наружу подобно рукам, протянутым к исчезнувшей лестничной площадке. Из-под потолка на обломки медленно оседала белая пыль. Невероятно, но из-за этого облака доносились звуки: кашель, возгласы, крики о помощи.
— Носильщик! — крикнул кто-то сверху.
Миссия осторожно подобрался к краю перекосившихся
Кто-то заметил его, когда он высунулся, увидел платок на шее.
— Вот он! — взвизгнула женщина, та самая, что с безумными глазами поднималась ему навстречу, когда он торопился вниз. — Это сделал носильщик!
Развернувшись, Миссия побежал вниз, слыша за спиной топот спускающейся толпы. Он мчался, придерживаясь рукой за центральную колонну и высматривая место, где начинаются уцелевшие перила. Повреждения были сильными, и лестница стала нестабильной. Миссия понятия не имел, почему за ним гонятся. Он сделал полный оборот, пока не появились перила. Теперь бежать с такой скоростью стало безопаснее. За это время до него дошло, что Кэм погиб. Его друг доставил пакет, и теперь он мертв. И он, и много других людей. Один взгляд на его синий платок — и кто-то наверху решил, что именно Миссия доставил бомбу. И оказался почти прав.
Еще одна толпа на площадке сто семнадцатого. Заплаканные лица, дрожащая женщина, обхватившая себя руками. Мужчина, уткнувшийся лицом в ладони. Все смотрят вверх или вниз, высунувшись за перила. Они видели, как мимо пролетели обломки. Миссия помчался дальше. Диспетчерская на сто двадцать первом была единственным убежищем на пути между ним и механическим. Он бежал туда, и тут сверху донесся пронзительный вопль.
Миссия вздрогнул и едва не упал, когда мимо пролетел кричащий человек. Миссия надеялся, что кто-то успеет его перехватить, но вопль за перилами ухнул в темноту. Еще один. Падающий, живой и орущий, нырнувший в бездну. Расшатанные ступени и пустота за ними погубили кого-то из тех, кто за ним гнался.
Он ускорился, отбежав от внутренней колонны к наружным перилам, где ступени были более широкими и гладкими, а ускорение бега прижимало его к стальной полосе. Здесь он мог мчаться быстрее. Он старался не думать о том, что может случиться, если он выскочит к пролому в стальной полосе. Миссия бежал, слыша топот своих ног и ног тех, кто был выше. Дым ел ему глаза, и он не сразу понял, что эта дымка в воздухе родилась не на месте взрыва. Дым вокруг него поднимался.
Бункер № 1
Завтрак Дональда — яичница из яичного порошка и картофельные ломтики — давно остыл. Он редко притрагивался к еде, которую приносили Турман и Эрскин, предпочитая нечто более легкое из металлических банок без этикеток, обнаруженных в кладовой, где они лежали в ящиках с вакуумной упаковкой. Причиной было не только доверие или недоверие, а непокорность всему происходящему, которое возникло у него, когда он взял собственное выживание в свои руки. Он подцепил желтовато-оранжевый студенистый комок — Дональд предположил, что когда-то это был персик, — и сунул его в рот. Прожевал, не ощущая вкуса. Ладно, будем считать, что это персик.