Бункер. Смена
Шрифт:
Три года спустя
Пока Элли готовила ужин, Миссия переоделся. Сменив рабочий комбинезон, он вымыл руки, стер щеткой грязь из-под ногтей и понаблюдал, как грязь смывается в раковину. Кольцо на пальце было снимать все труднее — суставы стали жесткими и болели после работы мотыгой. Наступило время сажать рассаду.
Намылив руки, он сумел-таки стянуть кольцо. Вспомнив последний раз, когда он уронил его в раковину, Миссия аккуратно отложил его в сторону. Элли насвистывала в кухне,
Грязный комбинезон отправился в стирку. Когда Миссия вернулся на кухню, на столе горели свечи. Они держали их на случай аварийного отключения света, когда идиоты внизу переключались на запасные генераторы и принимались чинить главный. Элли это знала. Но прежде чем Миссия успел сказать ей что-то насчет жаркого или свечей либо сообщить, что урожай фасоли будет не столь хорош, как он надеялся, он увидел ее сияющую улыбку. Так сиять она могла только по одной причине — но это было невозможно.
— Нет, — сказал он, не смея поверить.
Элли кивнула. В глазах у нее блестели слезы. Когда он к ней подошел, они уже струились по щекам.
— Но наш билет выпал совсем недавно, — прошептал он, обнимая ее.
Элли пахла сладким перцем и шалфеем. Он ощущал, как она дрожит.
Элли всхлипнула. Радость переполняла ее настолько, что ее голос дрогнул.
— Док сказал, что это случилось в прошлом месяце. Во время нашего окна, Мисс. У нас будет ребенок.
Волна облегчения затопила Миссию целиком. Облегчения, а не радости. Облегчения из-за того, что все законно. Он поцеловал жену в щеку, и к перцу с шалфеем добавилась соль.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Жаркое! — Она высвободилась и метнулась к плите. — Я собиралась сказать тебе после ужина.
— Все равно рассказала бы сейчас, иначе пришлось бы объяснять про свечи, — рассмеялся Миссия.
Он налил два стакана воды и дрожащими руками поставил их на стол, пока она наполняла тарелки. От запаха жареного мяса у него потекли слюнки. Он уже предвкушал, каким жаркое окажется на вкус. Это будет вкус будущего, вкус грядущего.
— Не дай ему остыть, — предупредила Элли, расставляя тарелки.
Они сели и взялись за руки. Миссия мысленно выругал себя за то, что не надел кольцо.
— Да будет благословенна эта пища и те, кто питает ее корни, — произнесла Элли.
— Аминь, — завершил Миссия.
Жена сжала его руки и лишь потом взялась за вилку и нож.
— Знаешь, — сказала она, разрезая жаркое, — если будет девочка, назовем ее Эллисон. Насколько я могу вспомнить, всех женщин в нашей семье звали Эллисон.
Миссия задумался, насколько далеко могла простираться эта семейная память. Вряд ли очень далеко, иначе это стало бы необычным. Пережевывая мясо, он поразмышлял над предложенным именем.
— Ладно, пусть будет Эллисон, — согласился он и подумал, что со временем ее тоже будут звать Элли. — Но если родится мальчик, мы сможем назвать его Кэм?
— Конечно. —
— Нет. Я никаких Кэмов не знал. Просто мне нравится, как это имя звучит.
Он поднял стакан с водой и некоторое время его разглядывал. Или он все же знал какого-то Кэма? Откуда иначе он взял это имя? Были ведь какие-то кусочки прошлого, скрытые от него. Например, он не мог вспомнить, откуда у него рубец на шее и шрам на животе. Такое имелось у каждого — эпизоды прошлого, которые люди не могли вспомнить, но у Миссии их было больше, чем у остальных. Вроде его дня рождения. Его просто с ума сводило, что он не мог вспомнить, когда у него день рождения. Ну что в этом такого трудного?
Третья смена
Пакт
Бункер № 1
2345 год
— Сэр?
Под его ногами гремели кости. Дональд пробивался сквозь тьму. Крылатые псы разбегались при звуке голосов.
— Вы меня слышите?
Завеса тьмы раскололась. Веко приподнялось с легким потрескиванием, как крышка его капсулы. Боб. Дональд съежился внутри этой капсулы, как боб.
— Сэр? Вы очнулись?
Кожа такая холодная. Дональд сидел, от его голых ног поднимался пар. Он не помнил, как его укладывали спать. Он помнил врача, как был в его офисе. Они разговаривали. А сейчас его будят.
— Выпейте это, сэр.
Это Дональд вспомнил. Он помнил, как его будили снова и снова, но не помнил, как засыпал. Только пробуждение. Он сделал глоток. Ему пришлось сосредоточиться. Чтобы заставить горло работать, заставить его глотать. Таблетка. Ему полагалось дать таблетку, но ее не предложили.
— Сэр, мы получили указание разбудить вас.
Указания. Правила. Протокол. У Дональда опять проблемы. У Троя. Может, проблемы у этого Троя. Кем он был? Дональд выпил столько, сколько смог.
— Отлично, сэр. Сейчас мы вас извлечем из капсулы.
У него проблемы. Его будят только тогда, когда у него проблемы. Извлекли катетер, затем иглу из руки.
— Что я?..
Он кашлянул в кулак. Голос у него стал как оберточная бумага, тонкий и хрупкий. Невидимый.
— Что случилось? — спросил он, крича, чтобы добиться хотя бы шепота.
Двое подняли его и усадили в кресло-коляску, которую удерживал третий. Вместо бумажного халата его накрыли мягким одеялом. На этот раз не было ни шуршания бумаги, ни зуда.
— Мы кое-кого потеряли, — сказал кто-то.
Бункер. Погиб бункер. И в этом опять будет виноват Дональд.
— Восемнадцатый, — прошептал он, вспомнив свою последнюю смену.
Двое переглянулись, открыв рты.
— Да, — подтвердил один из них с трепетом в голосе. — Из восемнадцатого бункера, сэр. Мы потеряли ее за холмом. Утратили зрительный контакт.
Дональд попытался сосредоточиться на этом человеке. Он помнил, что потерял кого-то за холмом. Элен. Жену. Ее до сих пор ищут. Надежда еще осталась.