Бункер
Шрифт:
– Как мы можем быть в этом уверены?
– Вы же говорили о плексигласовом колпаке! Разве через него не видно, что находится внутри?
Пожимаем плечами:
– Мы не заглядывали. Не хотели раньше времени себя обнаруживать…
– Так, так, так… – барабанит Горчаков пальцами по борту катера. – Боюсь, как бы история с подлодкой не оказалась хитрым фокусом. Афокус в свою очередь не вышел нам боком.
– В каком смысле?
– Вдруг это всего лишь отвлекающий маневр? Мы обнаруживаем покинувшую убежище субмарину, прерываем
Пожимаю плечами:
– Нельзя исключать и такой вариант. От наземной части операции есть толк? Из Дома советов ничего не слышно?
– Слышно, – отмахивается он. – Ребята нашли бронированный люк в южной части подвала. Пытаются вскрыть…
Мне становится жаль старика. Он всегда был и остается предельно ответственным человеком, близко к сердцу принимающим любые неудачи, просчеты, осечки. Втакие минуты он бледнел, высаживал сигарету за сигаретой, хватался за сердце и горстями глотал какие-то таблетки.
– Ладно, Сергей Сергеевич, не переживайте, – вновь подхватываю маску с фонарем. – Заглянуть через колпак внутрь подлодки– дело одной минуты.
Жора поднимает акваланг и вторит:
– Действительно, какая теперь разница– увидят нас немцы или нет?..
Мы одновременно падаем в воду и двигаемся туда, где наткнулись на субмарину сверхмалого класса.
Течение снесло в сторону поднятую со дна муть, улучшив видимость метров до трех с половиной. Тем не менее, пройдясь до основания парапета, подводного корабля мы не находим.
Сместившись в сторону, утюжим дно в противоположном направлении.
И вновь безрезультатно.
Опять смещаемся. Идем, прижавшись к самому дну, пока фонарные лучи не упираются в кучу кирпичных обломков.
«Гляди!»– сжимает мое запястье Георгий.
За кучей чернеет здоровая дыра.
Так вот откуда приплыла «золотая рыбка»!
Поочередно используя загубник единственного акваланга, поспешно обследуем выход из дока.
Сомнений нет, подлодка скрывалась именно здесь.
Мысленно представив траекторию ее движения, идем по следу и находим уютное гнездышко– место, где она «отдыхала», лежа на грунте.
Жора показывает жестами: «Мы нашли ее здесь!»
Я киваю и поторапливаю: «Возвращаемся! Пора обрадовать шефа…»
Увы, но радости от нашего сообщения генерал-лейтенант ФСБ не испытал.
– Так… значит, они ушли из подземелья на субмарине, – прошептали его тонкие губы. – Содной стороны, это облегчает задачу, с другой – осложняет. Куда они повернули? – уставился он на нас. – На восток– вверх по реке? Или на запад– к выходу в Балтийское море?..
Казалось бы, ответ напрашивался сам собой. Какого черта немецким аферистам делать в верховьях Преголи? Тем более что фарватер ближе к Гвардейску не так глубок, а дальше
И все же логика прослеживалась. Исходя из недавнего предположения Горчакова, «археологов» могли поджидать сообщники где-нибудь на безлюдном берегу. Далее воображение рисовало нехитрую картинку: под покровом ночи ушлые ребята перегружают найденное под Домом советом добро в автомобиль и чешут до ближайшей границы. Техника ее перехода– дело третье. Главное, что такой вариант нельзя исключить.
Не теряя времени, Сергей Сергеевич отдает распоряжения, в соответствие с которыми одна из групп сотрудников Службы безопасности перемещается в восточную часть города, и ведет наблюдение за руслом и берегами. Вторую группу он растягивает вдоль набережной от Подъемного моста до мемориала морякам-балтийцам. Третья продолжает вскрывать люк в подвале Дома советов. Капитану буксира надлежит застопорить ход, а его команде усилить наблюдение за устьем Преголи.
Ну а наш катер разворачивается и медленно плывет вниз по течению. Впереди высокий пролет эстакадного моста, а за ним резкий поворот русла на юг…
Раннее утро на Преголи выдалось тихим и безветренным. Небо постепенно светлеет. Набережная реки уже не утопает во мраке, а гладкая поверхность воды из непроглядно-черной превращается в серую.
Мы с Жорой сидим у бортиков и внимательно глазеем по сторонам. Агенерал не находит себе места, расхаживая по периметру небольшой палубы и сверкая тлеющим окурком.
Об отпуске уже не вспоминается. Яредко видел Горчакова в таком нервном возбуждении, и сейчас мне больше всего хочется помочь ему распутать эту шараду. Окончательно распутать, чтобы он со спокойной совестью доложил начальству о завершении операции.
Наверное, желание действительно было очень большим, потому что мне удалось первому разглядеть торчащую из водной глади трубку небольшого диаметра.
Не отвлекаясь из боязни потерять объект из виду, докладываю:
– Вижу перископ.
– Где?! – восклицает Сергей Сергеевич.
– Почти под мостом. Движется в западном направлении.
Все находящиеся на борту катера выстроились у каюты катера и глядят в названном направлении.
Георгий негромко комментирует:
– Идут самым малым точно по фарватеру. Сейчас войдут в поворот.
Незаметно оглядываюсь на Горчакова. Он сияет и потирает руки:
– Ну, теперь они от нас не уйдут…
Я не спешил делать смелых заявлений и продолжал наблюдение.
Подлодка плавно вписалась в изгиб русла. Наш катер преследовал субмарину, выдерживая дистанцию в сотню метров. На выходе из поворота перископ исчез, оставив на поверхности лишь две невысокие волны, косо расходящиеся к берегам.
– Что это означает? – растерянно глядел на нас генерал.
– Прямолинейный участок, – спокойно объяснил Устюжанин. – Здесь перископ не нужен.