Бунт марионеток. Руководство по контрэволюционной психологии

Семенов Егор

То же и с мозгом. Запредельную сложность конечной системы намного проще объяснить влиянием высших сил, чем вдуматься в главный принцип ее работы. А принцип не такой уж и хитрый: как только поймем способ взаимодействия нейронов, вся логика устройства мозга станет понятна тоже, ведь ничего другого, никакой «души» там нет и быть не может.

Примерно это и имел в виду Ницше, когда в присущей ему язвительной манере писал:

«?Чистый дух? – чистая глупость: если вычесть нервную систему, чувства, наконец, ?смертную оболочку?, мы просчитаемся – просчитаемся, да и только!»

Спору нет, и самих нейронов в мозгу и связей

между ними столько, что рассчитать и смоделировать их взаимодействие в полном объеме – задача ну просто уж совсем неподъемная. Но нам ведь это и не нужно, главное – твердо усвоить, что все многообразие психики основано на совместной работе множества простых типовых элементов.

Тот самый компьютерный двоичный код, который мы упоминали выше, годится и для составления когнитивных схем: «есть сигнал» – «нет сигнала», «ноль» или «единица».

Интригующее исследование санкт-петербургских ученых Анны Букинич и Петра Шабанова убедительно показывает, что хотя выработка импульса нейроном и подчиняется биологическим процессам, но, по сути, сводится к передаче сигнала в системе двоичного кода [1]. Выходит, что как ни крути двоичный код является основой деятельности центральной нервной системы, а значит, и взаимосвязь нейронов между собой целесообразно описывать в терминах бинарной логики.

Есть двоичный код – значит может быть составлена программа, описывающая процесс анализа данных и выбора действия, и подобные программы уже составлены для описания поведения простых организмов. Человек намного сложнее, но сложнее количественно, а не качественно, и отдельные алгоритмы принятия решения человеком уже описываются в терминах программирования.

Дело дошло даже до нейрокибернетического моделирования самых глубинных процессов, протекающих в мозгу человека, то есть речь идет даже не об анализе осознанного на вербальном уровне мышления, а о моделировании подсознания, на котором основана творческая деятельность.

Еще с середины прошлого века ведутся исследования, по созданию нейронных сетей, в которых констелляция клеток ассоциируется с абстрактным понятием. Оно, в свою очередь, может впоследствии поддаваться вербализации [2].

И вот что крайне важно: новые программы (суть алгоритмы связи и обмена сигналами между транзисторами микросхем) могут подгружаться в процессор не только извне, но и изнутри. Компьютер постоянно «анализирует» важные параметры собственных устройств: температуру процессора, ресурсы памяти. Результаты также могут влиять на работу других программ; кто из нас не сыпал проклятиями на сообщения о нехватке места на диске при копировании файла!

Примерно такая же «загрузка» новых программ непрерывно происходит и с нашим мозгом: мы что-то увидели, услышали, прочитали, о чем-то подумали или почувствовали некие ощущения в теле – все это переструктурирует связи между нейронами. Формируются дополнительные контакты, и теперь новые конфигурации биотранзисторов будут отправлять другие пакеты сигналов по синаптическим контурам. Наш мозг в буквальном смысле постоянно меняется: вот вы сейчас прочитали несколько предложений из этого текста, и конфигурация уже стала чуточку иной, появились новые цепочки связей. И очень может быть, что какое-либо следующее решение вы теперь примете не так, как могли бы, не получи вы эту информацию сейчас.

Повторим еще раз: сложность человеческого мозга – в количестве связей между его функциональными единицами. Сами по себе функциональные единицы относительно просты. И способ их работы понятен и воспроизводим.

Возможно, что в этом месте поднаторевший

в философских дискуссиях читатель возмущенно фыркнет и обвинит меня в редукционизме. Что ж, а я и не против. Редукционизм – это такой научный метод, который объясняет сложные явления рассматривая их простые составные части. Это не хорошо и не плохо, это просто инструмент, который замечательно работает в огромном количестве ситуаций. Вклад редукционизма в науку поистине неисчерпаем. Откажись мы докапываться до того, из чего состоит материя: молекулы, атомы, элементарные частицы – и химия физика, биология, давай, до свиданья!

Не зная, из каких частей состоит атом урана, не запустить атомный реактор. Не понимая строения молекулы полимера, мы все полимеры неизбежно… профукаем. И тогда мы даже продукты из магазина в полиэтиленовый пакет не сложим, придется нам таскать с собой берестяные туеса да корзинки.

То же и в психологии: без понимания принципов работы нейронов мозг предстает перед нами в виде некой загадочной субстанции. А с такой позиции рукой подать до мистики, парапсихологии и «энергетических меридианов». И до шапочек из фольги, да.

Давайте все-таки немного побудем редукционистами и поговорим о том, как именно мозг принимает решения. Что заставляет его выбирать тот или иной вариант из нескольких возможных?

Представим некую простую ситуацию, в которой нам приходилось делать выбор. Давайте пока не будем копать слишком глубоко и анализировать основополагающие моменты нашей жизни. К сложным вопросам мы подойдем позднее.

Вот например: моя работа на сегодня окончена, близится вечер, который неплохо чем-то занять. Есть выбор между просмотром нового фильма и пробежкой по парку. Других вариантов на самом деле может быть масса: почитать что-нибудь, подискутировать в сети на тематическом форуме, отправиться в гости к друзьям или проинспектировать удочки для предстоящей рыбалки.

Смотрите, что происходит: все перечисленные возможности содержатся в моей голове в виде сцепления нейронов. Почему мой выбор сводится к двум: фильму или прогулке? Другие варианты рассмотрены и автоматически отброшены мозгом. Он принял решение, не доводя его до моего сознания, исходя из анализа имеющегося опыта и входных данных. Вот что повлияло на результат: подходящей для прочтения книги сейчас нет (а вот фильм уже скачан), друзья недавно звонили и жаловались, что в последнее время работают допоздна, на ближайшие выходные прогноз обещал дожди, а значит, рыбалка пока не светит.

Давайте сейчас предположим, что выбор из двух оставшихся вариантов будет сделан одним единственным нейроном: если он даст сигнал (пусть это будет «1» в системе двоичного кода), то этот импульс активирует программу «А» – «идти на пробежку». Отсутствие сигнала (а это «0» в двоичном коде) запустит программу «В» – «смотреть фильм» На дендриты (управляющие контакты) этого нейрона подходят сигналы от 5 других нейронных контуров.

«Решение» нейрона на сработку принимается автоматическим суммированием входящих сигналов. Если они превышают некое пороговое значение, нейрон срабатывает, если не превышают – молчит. Это именно так, нет никакой другой сущности, нет никакого другого маленького человечка внутри нас, который раздумывал бы, какое решение принять. Если импульсы придут от трех или более клеток-партнеров, то наш управляющий нейрон сработает. Он выдаст импульс и запустит программу «А», и я, чертыхаясь, полезу на антресоль за кроссовками. Если же импульсы придут только от 2 (или менее) соседей, то вперед – к телевизору с чипсами под мышкой!