Бунт марионеток

Шалин Анатолий Борисович

— Хм! — В Корге вновь проснулся торговец и заговорила застарелая жадность. — Цены на зерно растут. Можно было бы с выгодой продать эти запасы в голодные времена и выручить средства для снаряжения армии, выплаты жалования наемникам.

— Вы правы, великий, но… — Вепр с сожалением опустил глаза. — Народу, видимо, придется бросить этот кусок. Это укрепит ваши позиции и привлечет на нашу сторону многочисленные толпы бездельников и бедняков Кароса. Неплохо было бы организовать для горожан какое-нибудь красочное празднество. Похороны старика Фишу можно превратить в пышное зрелище. Устроить попутно схватки между

рабами, показ диких животных, театральные представления, карнавал. Обязательно, вечерний пир для сенаторов и знати. Словом, надо завоевать сердца подданных пряниками и обещаниями скорого благоденствия.

Корг подавил тяжелый вздох:

— Ну, обещания — это ладно. Этого добра не жалко. А пряники? Этак не мудрено все по ветру пустить, тут надо думать! Эх! Если бы мы успели захватить императорскую казну! Проклятый пройдоха казначей! Когда его поймают, мы сдерем с него живого кожу!

— Да будет так, мой господин! — поклонился Вепр. — Каких еще поручений удостоит император своего верного слугу?

— Надо подготовить захват дочерей и внуков старика Фишу. Принцесса Ласси, насколько мне известно, гостит у своей сестры в замке Кальтов. — Корг жизнерадостно потер ладони и сжал пальцы в кулак. — Все в одном гнездышке. Подумай, как лучше захватить их всех. Выманить в столицу, наверное, не удастся, придется брать штурмом замок. Действуй аккуратно при этом. Не забывай, младшая дочка Фишу должна стать моей женой, а старшая и внуки… Когда они будут у меня в руках, с Кальтом можно будет не считаться. Ты понял, Вепр?

— Я ловлю каждое слово моего повелителя.

— Это последнее, что я поручаю тебе осуществить. Отряд в Калию возглавишь сам. От успеха этой операции зависит почти все! Ты это не хуже меня знаешь, Вепр. Ступай!

Вепр вновь низко поклонился и отступил на два шага.

— Да, — тихо произнес он, — с дочками старика Фишу, пожалуй, будет труднее всего. Кальты скорее умертвят их сами, чем согласятся выдать нам. Значит, придется брать замок штурмом, а это сложная задача. По слухам, гнездышко Кальтов отлично укреплено. Тут есть над чем подумать. Мне потребуется много золота — возможно, сотни тысяч форов. Нужны солдаты, наемники. Отряд для захвата Калии и замка должен насчитывать легиона два, не меньше.

— Два легиона! — охнул Корг. — С какими же силами я останусь в Каросе? Ты с ума сошел! А для защиты Кароса, для своей защиты где я возьму людей?

— Повелитель, вы интересовались мнением военного человека. Я высказал свои соображения. С маленьким отрядом в Калии делать нечего. Нас просто не пропустят в страну местные отряды калийских ополченцев. Что говорить, нужны силы для захвата не только замка, но и города! А штурм города, даже слабо укрепленного, всегда требует много сил и крови… Однако, если цель похода будет достигнута и мы захватим родственников умершего императора, вы, мой повелитель, значительно укрепите наши позиции. Это будет ударом в сердце Кальта!

— Да… Но ведь гарнизон столицы значительно ослабнет. Как мне с такими мизерными силами защищать город?

— На город пока никто не нападает. Армии Пирона и Кальта далеко. Наступает осень. Дороги скоро зальет дождями. И потом, в результате мобилизации численность солдат в верных нам легионах значительно возрастет. Мой же поход в Калию, надеюсь, будет быстрым и решительным.

Корг

колебался. Он слабо разбирался в военных вопросах, и теперь обычная осторожность удачливого торговца заставляла его медлить. Сомнения, страхи заползали в душу Тиуса. Он понуро опустил голову и заметил, что пальцы рук слегка дрожат. Это было признаком слабости. Корг не желал выглядеть слабым даже в глазах Вепра.

— Хорошо! — вполне твердым, спокойным голосом произнес он. — Сколько тебе нужно людей, столько и бери! В конце концов, в случае неудачи мы с тобой, племянник, рискуем почти одинаково.

При упоминании о неудаче лицо Вепра побледнело, мысленно он обругал своего трусливого венценосного дядюшку последними словами, однако вслух благоразумно сказал:

— Еще мне понадобятся грамоты от вас с неограниченными полномочиями, правом казнить и миловать от имени императора всех, до наместников провинций включительно.

— Получишь все! И сверх того, если задуманное будет выполнено! — несколько поспешно и раздраженно произнес Корг и, точно обессиленный, упал в кресло. — Иди, выполняй!

Шаги Вепра стихли за дверью. А раскрасневшийся, с налитыми кровью глазами и дрожащими от возбуждения пальцами Корг еще долго обессиленный лежал в кресле, тяжело дыша.

Только теперь, после этой беседы, в тишине и одиночестве разглядывая золотое убранство императорских покоев, Тиус Корг вдруг начал трезво оценивать положение и осознавать всю непрочность и иллюзорность своей власти.

Постепенно к горлу Корга подкатил какой-то горький ком, потяжелела измученная ночными раздумьями голова. Он впервые в жизни остался один в огромном пустом зале императорского дворца и с суеверным ужасом уставился на высокий золоченый трон царей Ронгонии. На мгновение Коргу почудилось, что на троне по-прежнему восседает старик император и, ехидно прищурив глаз, рассматривает, точно букашку, копошившуюся у своих ног, его, Тиуса Корга.

Холодный пот выступил на спине нового владыки Кароса. И тошнотворное чувство одиночества в этом пустом, холодном зале дворца заставило болезненно сжаться сердце.

— Эй! Слуги! Кто-нибудь! — крикнул Корг, хлопая в ладоши. — Затопите камины! Разведите огонь пожарче! Живее!

И когда два старых дворцовых раба, следивших за очагами еще при прежнем императоре, притащили на спинах вязанки хвороста и поленьев и засуетились у печей, Корг опустил голову и, боязливо поглядывая в сторону золотого трона, тихо прошептал:

— Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему Фишу так обожал своих леопардов.

Пламя разгорающихся очагов становилось все ярче и жарче. Отблески огня метались по стенам, терялись среди скульптур и мозаик, тени ломались в складках тяжелых пурпурных занавесей, отражались в золотой инкрустации трона.

Теплело, но зал дворца по-прежнему оставался для Корга неуютным и мрачным.

И новому императору Кароса вдруг подумалось, что теперь уже не только этот зал, этот дворец, но и весь мир будет для него мрачной, иссушающей пустыней. Он переступил черту, отделившую его, Корга, от всех остальных людей, и не было возврата к прошлому. Он потерял всех друзей одним махом. Он владыка — перед ним все отныне или подданные, или враги.

— Владыка… — грустная улыбка искривила лицо Корга, и он потеплее эавернулся в меховую мантию.