Бунт на «Кайне»

Вук Герман

— Если ты пойдешь на корму, коротышка (Дьюсели был выше его на три дюйма), привыкай жить в спасательном жилете. Клянусь Богом, я выброшу тебя за борт!

Дьюсели застонал, поднял голову и снова принялся за работу.

Лишь в одном изоляция Квига от офицеров не была такой полной, как хотелось. Не имея личного туалета, ему приходилось спускаться в офицерский, расположенный в коридорчике за кают-компанией. Периодические появления капитана в самые непредсказуемые моменты иногда приводили к неприятностям. И офицеры инстинктивно прислушивались к хлопанью двери капитанской каюты, чтобы тут же принять деловой вид. Кто-то хватал с кушетки документы, другой склонялся над шифровальной машиной, третий начинал что-то писать, четвертый листал вахтенный журнал.

Так

как Вилли и Дьюсели действительно занимались делом, стук капитанской двери не вызвал у них тревоги. Квиг появился несколько секунд спустя и в стоптанных шлепанцах пересек кают-компанию, по обыкновению глядя в никуда. Оба офицера не отрывались от бумаг. Наступила тишина, внезапно сменившаяся страшными воплями в коридорчике. Вилли подпрыгнул, думая, даже надеясь, что капитан случайно коснулся оголенного провода и его ударило током. Они бросились в коридорчик. С капитаном ничего не случилось. Он лишь выкрикивал что-то нечленораздельное, распахнув дверь офицерской душевой. Энсин Йоргенсен, голый, с мокрыми плечами, стоял под душем. Капли воды блестели и на железном листе вокруг его ног. Одной рукой он держался за вентиль подачи воды, другой механически поправлял очки, которые снял перед тем, как раздеться. На его лице застыла идиотская улыбка. Наконец рев, вырывавшийся из груди капитана, распался на отдельные слова, которые они смогли разобрать.

— …Как ты посмел нарушить мой приказ, мой абсолютно ясный приказ?! Как ты посмел?!

— Вода оставалась в трубах, сэр… только в трубах, — мямлил Йоргенсен. — Клянусь, я воспользовался только водой в трубах.

— Значит, водой в трубах? Очень хорошо. Теперь ею могут пользоваться все офицеры этого корабля. Для команды запрет на воду кончается в пять пополудни. Для офицеров он сохраняется еще на сорок восемь часов. Вы сообщите мистеру Марику о своем проступке и представите мне письменный рапорт с объяснениями, почему я не могу отметить в служебной аттестации, что вы не достойны офицерского звания (слово «аттестация» он выплюнул, как ругательство).

— Вода была в трубах, — простонал Йоргенсен, но Квиг уже захлопнул за собой дверь туалета. Кейт и Дьюсели с ненавистью смотрели на Йоргенсена.

— Ребята, я должен был принять душ, чтобы остаться человеком, — оправдывался Йоргенсен, не желая быть виноватым. — Я воспользовался водой, оставшейся в трубах.

— Йоргенсен, — процедил Вилли, — вода для девяти человек, умирающих от жажды, утекла, ополоснув твою задницу. Наверное, туда ей и дорога, потому что там сосредоточена твоя сущность. Надеюсь, ты в полной мере насладился душем.

Офицеры «Кайна» лишились воды еще на двое суток. Они поочередно ругали Йоргенсена, а затем простили его. Ветер переменился и унес топочные газы и запах капусты, хотя становилось все жарче и влажнее. Не оставалось ничего другого, как страдать да костерить капитана. Офицеры отдали должное и тому, и другому.

Атолл Фунафути представлял собой цепочку едва выступающих из океана ярко-зеленых островков. «Кайн» подошел к атоллу вскоре после рассвета, малым ходом пройдя по полоске синей воды между длинными, подернутыми белыми бурунами рифами. Получасом позже тральщик ошвартовался с левого борта «Плутона», плавучей базы эскадренных миноносцев. Между ними стояли еще два эсминца. Водяные и паровые магистрали и электрокабели соединили корабли, и Квиг отдал приказ загасить котлы. Плавбаза с размещенным на ней госпиталем мерно покачивалась на толстой якорной цепи в полутора тысячах ярдах от берега. Теперь «Кайн» кормился от ее щедрот.

Вилли одним из первых сбежал по сходням. Визит в узел связи плавбазы мог освободить его от долгих дней кодирования. В обязанности узла входили раскодировка и размножение флотских документов, бесконечных приказов и распоряжений, рассылаемых по флотам, эскадрам, военно-морским базам, над которыми гнули спины офицеры-связисты на кораблях.

Мелкая зыбь покрывала лагуну. По хлипким мосткам Вилли перескакивал через черные пугающие прогалы между бортами. Лишь «Плутон»

и ошвартованный к нему эсминец соединялись добротными сходнями. Вилли поднялся по ним и сразу попал в ревущий цех. Он нырнул в чрево плавучей базы, петляя по зигзагообразным коридорам, поднимаясь и спускаясь по трапам, миновал кузницу, парикмахерскую, столярню, прачечную, сверкающий нержавейкой камбуз, где жарились сотни цыплят, пекарню… Толпы матросов слонялись по чистой, свежевыкрашенной плавбазе, многие ели мороженое из бумажных стаканчиков. Как отличались они от команды «Кайна», постарше возрастом, пополнее телом, повеселее душой. Травоядные матросы, можно сказать, если принимать их собратьев с «Кайна» за койотов.

Наконец Кейт добрался до огромной кают-компании. Кушетки, обитые коричневой кожей, тянулись вдоль переборок, на них удобно разлеглись офицеры в хаки. Вилли насчитал пятнадцать распростертых тел. Он тронул одного за плечо. Офицер что-то пробурчал, повернулся и сел, моргая. Посмотрел на Вилли и улыбнулся.

— Будь я проклят, король порока курсант Кейт!

В щекастом лице угадывались знакомые черты. Вилли вгляделся в офицера и протянул руку.

— Совершенно верно, — тут он узнал собеседника. — Неужели энсин Экрс?

— Ставлю тебе отлично. Только уже лейтенант, — Экрс хохотнул. — Меня узнают далеко не все. Кофе?

— Да, — продолжил он несколько минут спустя, размешивая сахар. — Я набрал по меньшей мере сорок фунтов. Черт бы побрал эти плавбазы. Здесь всего вдосталь. А ты неплохо выглядишь. Похудел. Повзрослел. Служится хорошо?

— Все нормально. — Вилли старался не смотреть на Экрса. Когда-то поджарый, симпатичный инструктор превратился в кусок сала.

— Трудно отказаться от такой жизни, — философствовал Экрс. — Взгляни на этих парней. — Он презрительно обвел рукою спящих. — Спроси их, и половина будет кричать о том, как им обрыдло на этой плавбазе, задвинутой на забытый Богом атолл. Они, мол, хотят действовать, участвовать в великих битвах. Когда же, когда придет приказ об их переводе на боевой корабль… Сплошное вранье! Через меня проходит вся корреспонденция. Я знаю, кто подает рапорт о переводе, а кто нет. Я знаю, как они возмущаются, когда приходится сопровождать командующего в зону боевых операций. Им всем тут нравится. И мне тоже, я это признаю. Хочешь сэндвич с сыром? У нас потрясающий рокфор.

— Не откажусь.

Рокфор был выше всех похвал, так же, как и свежий белый хлеб.

— Дело в том, Кейт, что мы, вроде бы ленивые бездельники, выполняем важную и нужную работу. Ты даже не представляешь наших возможностей. На эсминцах мечтают о том, чтобы провести пару дней рядом с «Плутоном». Мы — плавучая мастерская. У нас все отлично организовано, мы не теряем времени даром, не ходим туда-сюда, не бороздим моря, у нас нет БТ [21] и прочих военных штучек, мешающих работать. — Экрс взял еще ломоть хлеба, положил на него сыр. — Ты женат, Кейт?

21

БТ — боевая тревога.

— Нет.

— А я — да. Женился в училище, аккурат после твоего выпуска. Ты закончил в декабре сорок второго, да? Я вечно путаю даты. Ну, в общем, встретил я эту девушку, блондинку, секретаршу с кафедры английского в Колумбийском университете. Поженились мы через три недели. — Экрс улыбнулся, вздохнул и налил еще кофе. — Ну, ты же помнишь, Кейт, что нам, инструкторам, жилось отлично. Имели все, что хотели. Я почему-то думал, что, проучив курсантов год, попаду в подводный флот. Прочитал все, что мог о подводной войне. Это было еще до свадьбы. Потом я изучил все классы кораблей военно-морского флота, Кейт, и выбрал плавучую базу эсминцев. Сообразил правильно. Почта приходит сюда регулярно, ради нее я и живу, Кейт. У меня двухмесячный ребенок, которого я еще не видел. Девочка… Я — офицер-связист этой посудины. Да, мне следовало бы раньше спросить, что я могу для тебя сделать?