Бунт вурдалаков
Шрифт:
— Я всё понимаю. Но я этому не верю!
— Это так! Мы сейчас в двадцать пятом веке! Здесь никто не знает, как бороться с призраками, вурдалаками, зургами и прочей нечистью. Здесь от неё нет защиты!
Первозург понурил голову.
— Если это так, то вы обречены, — сказал он буднично и тихо. — Я не завидую вам.
— И это всё?
— А что же ещё?!
— Вы обещали помочь мне!
— Ничего я вам не обещал. Но помочь, по всей видимости, смогу. Ведь ваша скрытая мина страшна для того, кто захочет воплотить вас в себя, верно?
— Так
— Вот здесь и может быть найден выход!
— Выход из замкнутой системы?
— Не будем спешить. Не будем играть на руку нашим врагам.
Иван растерялся.
— Ну и что же мне теперь делать? — вопросил он.
— А то, что вы и собирались делать — спасать Алену.
— А других?
— С другими у вас ничего не получится, и не пытайтесь. Большая часть тех несчастных, кого вам удалось углядеть в этом мире, лишены разума, это только плоть…
У Ивана перед глазами встала картина: откушенная женская голова, кровь на плитах, стук, хруст костей.
— Это только тела. Не больше! Из них высосали мозговую ткань тысячелетия назад.
— А как же Алена?
— Она лежала в биоячейке. Это был жертвенный резерв. Она чудом ускользнула от них. Но они всё видели, они просто дали ей немного порезвиться, они продлили игру.
Иван встал. Тряхнул головой.
— Кто это — они? Это те самые, что стояли у своего сатанинского храма на балконах, да?
— И они тоже, хотя они составляют исключительно первый слой нелюдей, простейшие ипостаси упырей, бесов… за ними много иных, ступень за ступенью.
— Человек-осьминог?
— Он всего лишь жрец низшей ступени. В последующих вам бы никто не дал побывать. Но они не подавляют даже самых низших, ибо их принцип — власть Пристанища в каждом его обитателе, каждый найдет своё место в будущей покоренной Вселенной. Всё это очень сложно, вы даже не представляете, молодой человек.
— Но почему вы сами, Первозург, не препятствовали этой вакханалии, этому кровавому пиршеству? Ведь невозможно быть немым и безвольным свидетелем вам, одному из творцов-создателей этого мира. Вы всё знаете здесь, вы могли бы отключить энергетику, вы могли бы блокировать часть, хотя бы часть систем…
— Да, мог бы. Но тогда, сорок миллионов лет назад! Чуть позже, когда они свернули Полигон, я уже ничего не мог, кроме как самоизолироваться в Чертогах, обеспечив себя на вечность вперёд. Меня спас случай. Я заметил опасность, я просто вовремя обернулся, чего не сделали другие. И теперь я для них одновременно и живой бог, которого боятся, почитают, которым пугают вновь воплощенных, и напоминание той эпохи, узник, враг. Вековечный враг, готовый выйти из заключения, как только объявится слабое место в Пристанище, и сокрушить это Пристанище. Теперь вы понимаете, для чего я так долго живу!
— Вы ждете момента?!
— Да! И они это прекрасно знают. И они знают, что такой момент рано или поздно придёт, и только я смогу уничтожить их мир, сокрушить Пристанище!
— Но ведь они…
— Они многое бы отдали для того,
— Моими руками?! — Иван не верил ушам своим.
— Да.
— И эта бомба в моем мозгу предназначена вам?
— Да, это моя смерть.
— Тогда я ничего не понимаю! — воскликнул Иван. — Для чего им было сводить меня с вами? Устраивать эту встречу? Ведь проще… Я не могу постигнуть этой логики!
— И не постигните, — Первозург поглядел на Ивана печально, с прищуром тяжёлых век, из-под которых тысячелетней мудростью светились совершенно ясные, чистые глаза. — Я сам многого не могу постигнуть. Но я догадываюсь кое о чём…
— О чем же?
— Здесь действует какая-то третья сила. И она необычайно могущественна. Мне даже не представляются зримо рамки её могущества. Может, вам, Иван, удастся выяснить что-то. Может, только вам… Я почти поверил в Землю. В ожившую для меня Землю. И я бы хотел её увидеть своими глазами.
— Но ведь из Пристанища нет выхода?! — съехидничал-таки Иван…
— Можно выйти через вход, через стену, через крышу, можно, в конце концов, выброситься в окно, если дверь на запоре. А можно вместе с дымом просочиться в трубу. Те, кто прислал вас сюда посланцем смерти, могут очень и очень просчитаться. Но не будем спешить.
Иван тяжело вздохнул. Он начинал кое-что понимать. И теперь, когда столь могущественное существо предлагало ему союз, было особенно горько, обидно признаваться в своей собственной слабости.
— Я раб, — выдавил Иван. — Я продал самого себя, и теперь я во многом зависим от чужой воли.
— Это бред! Вы просто больны. Вы переутомились.
— Нет, это правда.
Иван неудачно повернулся, и три черепа с треском и скрежетом покатились вниз, в темноту. Чёрные своды стали ещё ниже. Что теперь говорить Авварону? Как оправдываться перед ним? Старец-монстр, Первозург не раскрыл ему никаких таких секретов, которые помогли бы разблокировать закрытый сектор. Воплощать Ивана он не собирается, понимая, что это смерть, та самая — единственная. Смерть Извне! И что дальше? Авварон в мозгу молчал или связь потерял, или боялся Первозурга, не нуждавшегося в советниках и посредниках.
— Как мне добраться до Алены? — неожиданно спросил Иван.
— Этому горю мы поможем, — ответил Первозург, — смотри!
— Куда?
— Не спрашивай ни о чём. Смотри.
Перед Иваном неожиданно возник небольшой кусок почти прозрачного «хрустального» пола. От него веяло холодом.
— Становись! Иван медлил.
— Не надо бояться. Это всего-навсего колодец. Он ведет к Д-статору, модель старая, вам знакомая. Ну, а дальше — сами знаете.
Иван встал на хрустальный пол. Тело прожгло ледяным покалывающим огнём. Он не хотел уходить отсюда, но идти было надо. Холод. Лютый холод!