Бунт
Шрифт:
Его плечи напрягаются, а затем он разворачивается и кричит:
— Взять кое-что, чтобы починить твою дурацкую дверь! С этим есть проблема?
Когда Джоэль снова уходит, я гонюсь за ним. Миллион вопросов борется за первенство на моем языке, но я выкрикиваю этот:
— Почему? Почему ты внезапно забеспокоился обо мне, Джоэль? Ты никогда прежде не заботился обо мне!
Через секунду он разворачивается и прижимает меня к стене. Его глаза горят цветом бутанового пламени, и я задираю подбородок, чтобы выдержать этот пылкий
— Потому что видел, что он с тобой сделал, и я, блять, чуть не убил его, Ди.
Огонь в его глазах сбивает мое дыхание, когда он мгновенье рассматривает мое лицо. Я хочу поцеловать Джоэля. Хочу встать на носочки и поцеловать его за все то, что я только что кричала, но прежде, чем мне удается это сделать, его губы врезаются в мои.
Я цепляюсь пальцами за тонкую ткань, покрывающую крепкие плечи Джоэля, напрягающиеся под моим прикосновением, когда он здоровой рукой обнимает меня за спину и поднимает. Он несет меня обратно в квартиру, удерживая одной рукой, а я крепко цепляюсь за него. Мы падаем на диван, отчаянно и всепоглощающе нуждаясь друг в друге, дымка поцелуев и прикосновений поглощает меня, пока я не слезаю с колен Джоэля.
Задыхаясь, поднимаю руку, когда он начинает вставать, чтобы вернуть меня обратно. Я хочу сказать ему, что не готова. Я не готова дать ему или кому-либо другому то, что Коди хотел от меня. И в особенности не готова дать это Джоэлю, когда что-то, очевидно, изменилось между нами, и что бы это ни было, это ужасно.
Джоэль садится, ожидая моих объяснений. Когда я ничего не объясняю, он просто протягивает руку, чтобы взять мои пальцы, нежно заманивая, пока я бочком не заползаю к нему на колени. Я прижимаюсь щекой к его груди, и он крепко держит меня у своего сердца.
— Я всегда заботился о тебе, Ди.
— Прекрати так говорить, — требую я, но без особого энтузиазма.
— Почему?
Потому что ты не имеешь это в виду. Потому что мне нужен кто-то, кто будет иметь это в виду. Потому что я ненавижу, что нуждаюсь в этом.
— Просто перестань.
— Нет.
— Пожалуйста.
— Нет.
Расстроившись, я отстраняюсь от него и отсаживаюсь на противоположный конец дивана.
— Ты не можешь по-настоящему заботиться о ком-то, кого даже не знаешь, Джоэль.
Он смотрит на меня и произносит:
— Готов поспорить, ты знаешь мой любимый цвет, еду и группу.
Зеленый, сырные палочки и Dropkick Murphys.
— И что? Это лишь докажет, что я знаю тебя, а не наоборот, — ощетиниваюсь я.
— Фиолетовый, мороженое и Paramore, — произносит Джоэль, и я закипаю от злости, когда он отвечает правильно.
Скрестив руки на груди, я дерзко киваю и произношу:
— Подумаешь. Ты ведешь себя так, будто что-то из этого имеет значение.
Джоэль
— Это означает, что мы провели достаточно много времени вместе, чтобы знать эти вещи, Ди. Как ты собираешься сидеть здесь и всерьез вести себя так, словно мы не знаем друг друга? Господи, да мы День Святого Валентина вместе провели.
— Все, что мы делали — занимались сексом! — протестую я.
— Ну а потом?
Я взмахиваю руками, потому что он явно свихнулся.
— Снова занимались сексом!
— МЕЖДУ СЕКСОМ, ДИАНДРА! — не сдерживаясь, рявкает Джоэль.
Я смотрю на него, восстанавливая события в памяти, а затем вспоминаю.
— Мы заказали пиццу.
— И?
— И смотрели мелодрамы.
Той ночью, между занятиями сексом, мы сидели плечом к плечу на диване с коробкой пиццы на коленях и критиковали героев фильма. Мы давали им жуткие советы по поводу отношений и хохотали, пока у Джоэля не заболело в боку, а у меня не выступили слезы.
Когда при этом воспоминании уголки моего рта медленно начинают подниматься, Джоэль улыбается мне в ответ, а его глаза светятся так, словно он тоже помнит.
— Как думаешь, со сколькими девушками я сидел и смотрел мелодрамы?
Когда я не отвечаю, он притягивает мои ноги к себе на колени и произносит:
— Слушай. Не похоже, чтобы ты когда-либо действительно хотела видеть меня своим парнем, так что прекрати вести себя так, будто злишься из-за того, что я не хочу ни с кем встречаться.
Я открываю рот, чтобы сказать в ответ что-то, чего я еще не придумала, но Джоэль перебивает меня.
— Ты лишь хотела, чтобы я увивался за тобой, как и каждый парень, когда-либо положивший на тебя глаз, а затем ты бы кинула меня точно так же, как и всех остальных.
Я бы поспорила, если бы могла, но не могу, так что молчу. Когда пытаюсь убрать свои ноги, он лишь усиливает хватку.
— Я не собираюсь этого делать. Я никогда не буду увиваться за тобой.
— Потрясающе.
Игнорируя мой сарказм, Джоэль продолжает:
— Но я буду заботиться о тебе. Потому что ты больше, чем стервозная сучка, которой притворяешься. Ты также девушка, которая смотрела со мной дерьмовые фильмы в День Святого Валентина и насильно накормила меня крекерами, когда я напился в стельку на Новый Год.
Я потрясена, жар приливает к моим щекам, когда Джоэль становится более настоящим для меня, чем когда-либо прежде.
— Можешь, сколько твоей душе угодно, говорить, что я притворяюсь, — продолжает он. — Но это не так, и ни один из нас ничего не сможет с этим поделать.
— Так ты предлагаешь мне стать твоей девушкой? — спрашиваю я, пытаясь звучать легкомысленно, тогда как миллион взволнованных бабочек порхает в моем животе.
Не знаю, что я хочу услышать от него в ответ. Если нет, это причинит боль мне. Если да, это причинит боль ему.