Бунтари элитной академии
Шрифт:
Я не понимала, как повести себя в сложившейся ситуации. Единственное, что приходило на ум, подбежать к парню, а затем оттащить от края крыши. Но когда я оказалась рядом, меня накрыло новой волной шока.
– Вова? – задохнулась я, узнав в студенте блондина. Он то и дело запускал пальцы в волосы, судорожно дышал и держал ногу в невесомости. Казалось, он вот-вот переступит черту и канет в бездну.
– Я предал тебя! А теперь ты мертва! – его голос эхом прошёлся по округе.
Это что, неудачная шутка? О чём он, мать его, говорит?
–
Это было невыносимо. Он явно спятил.
– Прекрати, Вова! Ты ошибаешься! Я здесь! Посмотри на меня!
– У нас с тобой одна дорога, – он покачнулся от порыва ветра. – Теперь я тоже сброшусь с крыши. Прости меня…
Блондин закрыл глаза и поддался вперёд.
– Стой! – закричала я, вцепившись в парня так крепко, насколько хватило сил. Пальцы заныли от боли. Сердце заколотилось в горле.
– Прости меня, Амелия, – дополнил он, а после, задрав голову к небу, в голос расхохотался. Так пронзительно, что по телу пробежали мурашки.
Отстранившись, как от заразы, я недоумённо посмотрела на парня. Теперь он не выглядел расстроенным, напротив, улыбался во весь рот. Такой же фирменный оскал рисовался на его лице, когда тот вздумал меня облапать.
– Ты совсем сдурел?! – возмутилась я, глотая воздух. – Что здесь происходит?!
Спрыгнув с парапета, блондин театрально развёл руками.
– Всего-то репетиция. Ну как я отыграл? Сойду на роль Ромео?
Мир вокруг нещадно вращался, набирая скорость.
– Что, чёрт возьми? Ты всё это подстроил?
– Конечно, – пожал он беспечно плечами. – Мне нужен был зритель. Ты ведь не подумала, что я всерьёз решил покинуть белый свет? Я ценю свою жизнь и поэтому всё ещё жив. Что не скажешь про некоторых…
Челюсть была готова отвалиться. Это была очередная игра, в которую я снова и снова вступала. Но теперь меня трясло не от ужаса, а от пронизывающей до костей злости. На миг я пожалела, что момент с самоубийством был дешёвым спектаклем.
– Гад! – выкрикнула, замахнувшись.
Но Вова перехватил мою руку, до боли вцепившись в запястье.
– Ну-ну-ну, лапа, – протянул он, склонив голову набок. – В отличие от тебя, я учусь на своих ошибках. И больше не допущу твоей ладошки на своей щеке.
Свободная рука сжалась в кулак.
– Даже не думай, – пригрозил он прежде, чем я решилась на удар. – Я не стану твоим ручным пёсиком. Я умею кусаться, – мерзавец поклацал зубами в воздухе. – А всяким сучкам следует держать себя в руках.
По груди растеклось бессилие. От его пустого взгляда стало не по себе.
– Зачем? – мой голос взяла хрипота. – К чему это всё?
– А ты напряги свою симпатичную голову и хорошенько подумай. Быть может, подсказка лежит на поверхности?
Он говорил об Амелии… Неужели, всё сказанное им ранее – правда?
– Я не стану играть в ваши игры, – на сей раз прозвучало не уверенно, ведь спрашивать меня никто не собирался. Раз за разом я невольно принимала в них участие. Невольно. Неосознанно.
–
Мои глаза превратились в щёлки.
– Ты угрожаешь мне?
– Напротив, – хмыкнул он, отпустив мою руку. – Я тот добрый волшебник, что дарит нужные ключики. Вокруг столько дверей и за каждой кроются ответы… Начни с самой первой. Уверяю, тебе понравится, – подмигнул ублюдок.
Пританцовывая и напевая что-то неразборчивое, он покинул крышу. Так беззаботно, будто ничего не случилось.
Долбанный Буратино.
Глава 19. Даниил
Не помню, как тем вечером добрел до своей комнаты, просто плюхнулся на кровать в шмотках, накрыл рукой глаза и постарался выбросить все мысли из головы. Но от сладкого поцелуя губы так и горели, внизу живота назойливо ныло, требуя продолжения.
Не должен был. Твою мать! Я не должен был давать слабину!
Во-первых, если мы переступим черту, обратной дороги не будет, ее жизнь окажется в моих руках. А вдруг с Ариной что-то случится? Я же никогда себе этого не прощу! Во-вторых, вокруг было столько глаз… Братство, Рогов… Чем я, мать его, думал, когда соглашался на этот танец?!
Просто когда увидел Филатову в платье, ее нежную улыбку и взгляд, адресованный Андрею, грудь что-то обожгло, словно по сердцу прошлись раскалённым железом. Мне сделалось дурно, руки сжались в кулаки, хотелось подойти и силой оттащить Арину от Альфы. Чудом заставил себя отвернуться, сдержаться, сделать вид, будто меня все это не интересует.
И что в итоге? Танец. Поцелуй и гребаный побег. Браво, Дан! Гениальный план в действии!
Всю ночь я промаялся, слышал, конечно, как в комнату вошли Матвей с Егором, как они эмоционально обсуждали какую-то блонду, которую планировал завалить Ковалев. На меня внимания не обратили, видимо, решив, что сплю. Оно и к лучшему, не хотелось придумывать дурацкие оправдания своему поведению.
Однако придумывать все же пришлось. Через пару дней, когда я в спортзале остался после тренировки по баскету покидать мяч в кольцо, заявился Демидов. Опять эта довольная ухмылочка от уха до уха, вальяжная походка, взгляд, словно в карманах припрятана парочка петард для очередной развлекательной миссии.
– Неплохо, Дан, – похлопал в ладоши блондин, когда я забросил мяч с шести метров.
– Чего такой довольный? Конфетку стащил в кафетерии? – протянул сухо, отбивая мяч от пола. По телу пробежала волна раздражения, в памяти всплыла наша прошлая потасовка и самодовольный вид придурка. Явно он притащился сюда не просто так.
– Кажется, конфету стащил ты. И не откуда-то, а из-под носа Рогова.
Дьявол!
– Повторяешься, Вов, уже даже не интересно, – я не смотрел на Демидова, только на кольцо, в которое то и дело закидывал мяч.