Бунтари не попадают в раи?
Шрифт:
Аминка названивает. Соскучилась, видать.
– Алло, – принимаю вызов, растягиваясь на подушках.
– Стелла, привет! – голос подруги по обыкновению полон чрезмерного воодушевления.
– Че довольная какая? – подавляя зевок, интересуюсь я.
– Слышала новости? Ну, про новеньких? – ей явно невтерпеж со мной поделиться.
– Не-а.
– Короче, – Амина набирает побольше воздуха в легкие. – На следующей неделе к нам в группу переводят двух парней. Один – какой-то хулиган из соседнего района, его из прежнего колледжа за поведение поперли… А вот
– И чего это богатенький москвич забыл в нашей дыре? – спрашиваю насмешливо.
– Не знаю точно, но у него вроде какая-то трагедия с родителями случилась, а опекуны здесь живут… Вот он и вынужден переехать.
– Хм, и что, реально мажорик? – недоверчиво тяну я.
– Еще какой! – возбужденно тараторит она. – Ходят слухи, у него отец чуть ли не миллиардером был!
– Фигасе, – присвистываю.
– Так и я о том же! Вот бы ему понравиться, да? – мечтательно произносит подруга.
– Угу, – киваю я, мысленно посмеиваясь над наивной Аминкой.
Уж если кто и понравится новенькому, то точно не она.
Глава 4
Ася
Я завороженно смотрю на маленькую балерину в розовой пачке и бледно-голубой диадеме, которая медленно вращается вокруг своей оси в позе аттитюда. Стройная, гибкая, красивая до невозможности – она владеет моим вниманием безраздельно. Переливчатая музыка, напоминающая неторопливый звон колокольчиков, нежно ласкает слух, усыпляя и вводя в почти гипнотический транс.
У меня такое ощущение, что я парю. Где-то высоко-высоко… Над полями, реками и лесами… Кончиками пальцев задеваю кроны деревьев, подпитываюсь их жизненной энергией, слушаю их тихий шепот…
А потом возношусь еще выше. К облакам. Дотрагиваюсь до их нежной перьевой материи, тону в ней, погружаюсь все глубже и глубже в молочную негу… Сливаюсь с ней воедино. Становлюсь частью божественного мироздания… Перестаю существовать как набор клеточной массы и расщепляюсь на атомы. Мелкие, невесомые, невидимые…
– Ася! Ася, ты меня слышишь? – голос мамы острым клинком прорезает задремавшее сознание.
– Д-да, что такое? – вздрогнув, распахиваю смежавшиеся веки.
Леса и поля исчезли. Облака тоже.
Вокруг лишь серая реальность: кровать, наспех застеленная малиновым покрывалом, стол, заваленный учебниками, и стены, увешенные постерами с изображением любимого южнокорейского бойбенда.
– Ты в колледж опоздаешь! – предостерегает родительница. – Давай скорее!
Убедившись, что она ушла на кухню, я осторожно приподнимаю крышку шкатулки, на которой красуется балерина, достаю со дна оранжевую витаминку и закидываю ее в рот. Так будет легче пережить еще один сложный, изматывающий день.
День-монстр. День-пытку. День-насилие.
Великий Гончаров говорил, жизнь – борьба, в борьбе – счастье. С первой частью данного утверждения я полностью согласна, а вот со второй – не очень.
Моя жизнь всецело состоит из борьбы. С окружением, с нежеланием
Подхватываю холщовую сумку и прохожу мимо зеркала, намеренно не заглянув в него. Ничего нового я там все равно не увижу, а лишний раз расстраиваться мне совсем ни к чему. Настроение и так раненной волчицей подвывает где-то в районе плинтуса. Не хочу окончательно его добивать.
Натягиваю пуховик, который когда-то был ярко-желтым, а теперь вот выцвел и побледнел, просовываю ноги в сапоги и дергаю на себя входную дверь.
– А шапка? – требовательно напоминает мама, выглядывая из кухни.
– Так тепло же, – предпринимаю вялую попытку поспорить.
– Ася!
– Ладно-ладно, надеваю, – протянув руку к верхней полке шифоньера, достаю бирюзовую шапку с помпоном и, обреченно поджав губы, водружаю ее на уши.
– Успехов на учебе! – доносится пожелание родительницы, когда я выхожу в подъезд.
– Спасибо…
Если честно, очень хочется забраться на чердак и просидеть там до самого вечера, как я делала десятки раз до этого. Но сегодня, к сожалению, мне никак нельзя пропускать занятия. Виталина Андреевна и так уже бьет тревогу по поводу моей неважной посещаемости. Еще пару прогулов – и начнет жаловаться родителям. А новые проблемы с ними мне не нужны.
Как вы, наверное, уже догадались, я ненавижу колледж. Точнее даже не колледж, а человека, в которого я превращаюсь, оказавшись в его стенах. Загнанного, забитого, жалкого.
Временами мне кажется, что это вовсе не я мчусь по коридорам, улепетывая от погони. Не я трясусь от рыданий в кабинке туалета, пережидая очередную бурю. Не я выуживаю уже какую по счету жвачку из своих и без того коротких волос.
А потом скользну взглядом по ссадинам на коленях, по разорванным тетрадям и исписанному оскорблениями пеналу и понимаю, что все-таки я. Да-да, я, Ася Романова. Я и есть тот самый изгой, вызывающий у окружающих смесь жалости, которая, впрочем, никогда не подкрепляется желанием помочь, и брезгливости, которая всегда красноречиво отражается на их лицах.
Оказавшись в колледже, торопливо переобуваюсь в балетки, оставляю верхнюю одежду в раздевалке и, превозмогая растущую с каждым новым шагом тревогу, направляюсь в кабинет истории, где должна быть первая пара.
Занавесившись волосами, я окидываю затравленным взглядом полупустую аудиторию и облегченно осознаю, что сегодня пришла в колледж раньше своей мучительницы. А значит, у меня есть вполне реальный шанс добраться до места на задней парте нетронутой и незамеченной.
Опускаюсь на стул и аккуратно раскладываю перед собой учебные принадлежности. Ручка к ручке, карандаш к карандашику – я люблю, когда вещи находятся в порядке. Порядок меня успокаивает и стабилизирует нервную систему. Он словно антипод хаоса и сумбура, которых я так боюсь и которые постоянно крушат на ошметки мою жизнь.