Бунтарка для Темного ректора
Шрифт:
Я опускаю взгляд и замолкаю. Я, как и все, знала о том, что им всё время приходится сдерживать тьму. Но не задумывалась, сколько тёмных её не смогли сдержать.
– И всё равно, – упрямо смотрю ему в глаза. – Остальные люди тут ни при чём. Вам бы чуть больше думать о других.
– В последнее время только о тебе и думаю, – понижает голос ректор.
Я вспыхиваю. Он сейчас серьёзен или дурит голову молоденькой адептке? Я не стану ему так просто верить!
– Я никогда не сталкивался с такими девушками,
А в глазах не тьма, а будто даже есть искорка света. Мне хочется тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение. Он тёмный, Асия, не обманывайся.
Ректор ради разнообразия решает не продолжать тему. Наверное, думает, что я никуда не денусь. Я возвращаюсь к еде, а Асдер берёт бокал.
– Асия, ты можешь помочь мне в одном деле. Разумеется, я в долгу не останусь, – переводит он тему.
– Каком? Ничего такого я делать не буду!
– Вполне невинное дело, – улыбается ректор.
Асдер постукивает пальцем по столу, слегка выпуская тьму. И тут же на террасу входит слуга.
– Принеси мне, – коротко говорит ректор.
Я ёрзаю на стуле от любопытства. Вскоре слуга возвращается с подносом, на котором лежит толстая, потрёпанная тетрадь. Поднос опускают на стол.
– Это записи твоего отца. Возможно, тебе удастся понять, о чём они, раз вы с ним были так близки.
Кусаю губы, от того, что меня захватили эмоции, и защемило сердце. Записи отца. Дрогнувшей рукой открываю первую страницу, и на меня обрушиваются воспоминания.
Это шифр, который тёмному не понять. Потому что это наш детский шуточный секретный язык. Я помню, как папа учил ему нас с сестрой, как мы оставляли друг другу милые послания в неожиданных местах вроде ботинок или цветка в гостиной.
Я понимаю каждое слово. Но будет ли правильным рассказать всё ректору? Ведь отец хотел это скрыть. И я пока не знаю, зачем. Но наверняка это очень важно, иначе зачеи отец пошёл на преступление?
Значит, надо сказать, что я ничего не понимаю. Но мне бы самой хотелось прочесть записи. Только как это сделать, чтобы Асдер не понял, что я в них разбираюсь?
Глава 27
– Асия, – окликает меня ректор.
Видимо, я слишком глубоко погрузилась в воспоминания.
Хорошее, беззаботное время. Тогда я была уверена, что у меня вся жизнь впереди, наполненная приключениями и открытиями, а сейчас я только и думаю как мне выжить, как обеспечить семью и закончить академию.
С последним возникает всё больше проблем, я совершенно не успеваю выполнять домашние задания.
– Я не знаю этот язык, – стараюсь говорить как можно более непринужденно, – мой отец владел несколькими языками в совершенстве,
– Да, Асия, твой отец внёс большой вклад в развитие магии, но закон один для всех. Закон не терпит исключений, —голос ректора холоден и отстранён. Он просто говорит неприятный факт.
– Вы жестоки, – не могу выпустить тетрадь отца из рук, когда провожу пальцами по шершавой поверхности обложки, то я будто чувствую его магию, – он был моим отцом. Для вас он просто маг, который преступил закон. Очередная работа. Для меня он был самым близким и родным человеком, тем, кто заботился обо мне.
– Теперь я позабочусь о тебе, – его голос звучит ниже.
– Сомневаюсь, что мне подойдёт такая забота, – я гневно смотрю в глаза ректору.
– А я уверен, что подойдёт, – уголки его губ снова тянутся вверх.
Я опять вижу этот надменный взгляд, он изучающе смотрит на меня. Сердце начинает биться чаще, а щеки обдает жаром.
– Ректор Асдер, – я делаю акцент на первом слове, хочу напомнить ему о том, кто он, а кто я, – ваши намеки унизительны для меня. Я в вашем доме, ужинаю. Скоро об этом узнает вся академия, вы понимаете, что моей репутации конец? Вы понимаете, что обо мне скажут?
– Меня не волнуют слова окружающих. – ректор устало откидывается на спинку стула и складывает руки на груди.
Я должна была догадаться, что ему всё равно. Точнее, не должна была забывать. Если бы он дорожил мной, как намекает, он не предлагал бы контракт, который может бросить на меня тень. В груди неприятно саднит от этих мыслей. Но это правда.
– Еще бы, это не вам в спину будут тыкать пальцем и обзывать любовницей, – горько усмехаюсь.
– Асия, еще ни одной девушке не было стыдно быть со мной. Любая из…
– Вот и выберете любую! – подскакиваю на ноги, продолжая сжимать в руках тетрадь отца, – Я вам зачем?
Выбегаю с террасы и пытаюсь по памяти найти свою комнату.
Сердце клокочет в груди. Любая? Сколько тут было до меня?
Даже думать о таком не хочу. Он считает, что неотразимый, самый привлекательный и любая девушка будет в восторге от того, чтобы быть рядом с ним.
Мне становится противно от мысли, скольких девушек он приводил сюда. Сколько из них также делили с ним ужин, а затем постель.
Щеки горят и во мне закипает злость. Почему я так зла? Мне должно быть безразлично, то что у него есть любовницы. Я забегаю в комнату и бережно кладу тетрадку на тумбу у кровати.
Посмотрю потом, сейчас я хочу скорее снять это платье. Нарядил меня! Хотел сделать красивую обертку, чтобы снять ее? Руки отсохнут.
Пытаюсь самостоятельно снять платье, но застежка заела.
Всхлипываю от обиды и уже хочу найти служанку, чтобы она помогла, как дверь резко распахивается и в комнату входит Асдер.