Бунтарка. Берег страсти
Шрифт:
— Мне нужно встретиться с мадемуазель де Шерси.
— Почему вы, в таком случае, не подождали у парадного входа?
— Я ждал, но кругом царит полный беспорядок, и слуги ничего не знают. Я только понял, что ваша хозяйка час назад ушла в этом направлении. — Голос звучал мрачно и сурово, соответствуя внешнему виду, а ледяной взгляд обеспокоил ее.
— Почему вы считаете, что она сочтет нужным говорить с вами?
— Она обязана говорить со мной. Я ее опекун.
Вот он и явился раньше, чем она ожидала, и застал ее врасплох. Он уже
Вивиан не успела и слова сказать, как дядя продолжил:
— Если не ошибаюсь, вы моя подопечная. Прошу прощения — вы выглядите моложе своих лет и не так, как я ожидал.
Она твердым голосом ответила:
— Если бы вы хоть раз явились сюда за истекшие восемнадцать лет, то увидели бы, как хорошо управляется это имение. И ошибочно не приняли бы меня за ребенка.
Он едва заметно улыбнулся:
— В таком случае, полагаю, вы готовы принять меня в гостиной приличествующим случаю образом? — И, поклонившись, надел шляпу, которую держал в руке, и уже собрался уходить.
— О, месье, думаю, вы успели и туда заглянуть точно таким же образом, как и сюда.
Едва заметная улыбка исчезла.
— Вы забываетесь. Я здесь все хорошо знаю. Если вы намерены дерзить, то вам следует осторожнее выбирать тему для разговора.
Встретив столь неожиданный вызов, Вивиан ответила без раздумий:
— Месье, мне придется обсудить с вами еще не одну тему, но давайте завершим эту. Подобную неожиданную встречу я могу объяснить лишь одной причиной — вы уже приступили к ревизии имения. — Его суровое лицо не дрогнуло, поэтому она настойчиво продолжила: — Вас не удивит, если я возражу против такого начала?
Устремленные на нее зеленые глаза ничего не выражали.
— Повторяю, мадемуазель, я искал вас и по чистому совпадению нашел в конюшне. — И, выдержав небольшую паузу, дядя продолжил: — Я сказал «по чистому совпадению», потому что как раз здесь познакомился с вашим отцом.
Если бы он сказал последнее слово хоть с малейшим намеком на чувство, Вивиан постаралась бы отнестись к нему по-другому, но холодный тон ранил ее не меньше, чем прямое пренебрежение к отцу.
Дрогнувшим голосом она возразила:
— Если бы вы потрудились приехать сюда до апреля этого года, вы смогли бы возобновить это знакомство.
Ей показалось, будто мужчина невольно вздрогнул при этих словах, но он быстро переступил с ноги на ногу, выдавая свое нетерпение.
— Такой сарказм с вашей стороны, мадемуазель, поражает меня. Однако, насколько я понимаю, вам кажется, будто вы имеете причины обижаться. Я могу избавить вас от части подобных причин: после того как я приехал сюда, вам больше незачем беспокоиться об управлении Мирандолой.
Она уже не могла сдержать вспышку гнева.
— Меня тяготит управление Мирандолой? Меня это беспокоит меньше всего! Я отлично управляю собственностью нашей семьи с тех пор… последние несколько месяцев. Так знайте,
— Сожалею, но это было не в моей власти, — твердо прозвучал низкий голос.
— Да что вы говорите? Просто удивительно, как много не в вашей власти. Вы старший офицер, которому подвластны тысячи солдат, но вы почему-то за двадцать лет не нашли время приехать во Францию. Извините меня, но ваше безразличие к Шерси столь вопиюще, что у меня нет ни малейших сомнений насчет причин вашего приезда. Вы явились сюда, чтобы прибрать Мирандолу к рукам, не считаясь ни со мной, ни с другими.
Эти слова прозвучали очень убедительно, ибо подвели итог тому, о чем Вивиан думала все утро, однако выражение дядиного лица сделалось еще более непреклонным. Вдруг ей стало стыдно и неловко оттого, что она читала его письма, к тому же они не дали ей возможности хорошо подготовиться к этой встрече, ибо ее обвинения разбивались об этого мужчину, словно вода о камень.
— Всему в своей жизни я обязан вашему дедушке, — холодно ответил он, — который научил меня уважать это место и тех, кто здесь живет. Отец назначил меня вашим опекуном, и я буду уважать его желание. Я вернулся в Мирандолу по зову долга и больше ничего не требую от вас, мадемуазель.
Он повернулся, ожидая, очевидно, что девушка последует за ним. Она почувствовала, что худшие ожидания подтверждаются: ее свободе приходит конец, и у нее нет права на обжалование. Он приехал сюда надолго, и впредь она не сможет ни шагу ступить без его разрешения.
Вместе с ним Вивиан покинула конюшню и шла вдоль берега реки по тропинке среди тополей. Глядя на них с несчастным видом, она вспомнила, как еще ребенком с Виктором взбиралась на их стройные макушки и наклоняла их, чтобы дотянуться до следующей и таким образом пройти весь строй деревьев, не спускаясь на землю. Если она сейчас безропотно подчинится воле дяди, то больше никогда не сможет оказать ему сопротивление. Он стал законным опекуном и явно намеревался воспользоваться данными ему правами на ее дом и богатство.
Несмотря на атлетическое телосложение, он шел медленно и угрюмо молчал, что давало ей время на размышления. Вдруг в памяти Вивиан всплыл решающий и многообещающий пункт завещания — он касался ее брака. Часть ее наследства оставалась неприкосновенной до тех пор, пока ей не исполнится двадцать один год, если только она за это время не предпочтет избрать себе мужа. В каком бы возрасте ни вышла замуж, она порывала с имением, но вместо этого получала пятьдесят тысяч ливров. В дополнение к этому устанавливалась величина приданого, равного двадцати тысячам ливров. И то и другое выплачивалось наличными из средств имения сразу и без всяких условий.