Бунтарка. Берег страсти

Сойер Шерил

— Помогите мне, если можете.

Он издал звук, который можно было принять за ругательство, и повернулся к собравшимся. Она старалась выглядеть достойно в столь неприятном положении. Хорошо, что еще не появились ни Виктор, ни маркиз де Лафайет.

— Мадемуазель де Шерси неожиданно присоединилась к нам. Она займет мою каюту, а я переселюсь в каюту месье де Калба. Завтра мы соберемся и выслушаем ее мнение о том, как поступить дальше. А пока, мадемуазель, разрешите мне проводить вас вниз. — И Жюль решительно протянул ей руку.

Она с большим удовольствием

растянулась бы на палубе и пришла в себя, дыша свежим воздухом. Было страшно подумать, что придется спускаться в тесную, темную каюту, словно пленнице!

Опекун помог Вивиан встать, но она почувствовала такую слабость, что он склонился над ней и тихо спросил:

— Вы сможете идти? Или мне…

— Спасибо… позвольте мне опереться на вас.

Он повел ее к главному трапу, расположенному за рубкой рулевого, и все лица слились перед ее глазами. Она преодолела крутой спуск, и вскоре они оказались в каюте графа, которая была вполне удобна для жилья. Это было узкое помещение с высокими окнами, начинавшимися почти у самого пола, одной койкой, столом и двумя стульями. По углам стояли сундуки.

Вивиан опустилась на стул, между тем как Жюль позвал стюарда. Тот снял постель с койки и пошел за чистыми одеялами. Другого человека послали в трюм принести ее багаж, а затем отнести сундук графа в каюту месье де Калба.

Когда все было сделано, граф сказал:

— Сначала вам нужно немного поспать, а потом проконсультироваться с врачом.

— После отдыха я снова буду чувствовать себя хорошо. Нет надобности…

— Мадемуазель, никто не ожидал, что на борту появится женщина. Придется преодолеть некоторые трудности, но, думаю, даже на время недолгого возвращения назад вам захочется свести их к минимуму. Нельзя допустить, чтобы вы заболели.

— Но вы же не повернете назад! Я требую свидания с месье де Лафайетом. Поверить не могу, чтобы он принял такое решение! — возмущенно воскликнула Вивиан.

— Напротив, я не вижу иного выхода.

Она хотела встать, но не смогла.

— Где он?

— Вы не в том состоянии, чтобы с кем-то спорить. Койка застелена, прошу вас, отдохните, — примирительно произнес Жюль.

Девушка не спускала с него глаз.

— Только в том случае, если вы пообещаете, что корабль не изменит курс, пока я сплю.

Он вздохнул:

— Хорошо.

Казалось, опекун хотел задать еще один вопрос, но никак не мог решиться на это. Уже с затуманенным сознанием, не глядя на него, она сказала:

— Я отправилась в это плавание по личным соображениям. Они никак не связаны с месье де Луни или другим мужчиной. Пожалуйста, скажите об этом всем.

Он поклонился и вышел.

Утром все собрались на совещание в каюте капитана. За столом сидели маркиз де Лафайет, граф де Мирандола, барон де Калб и другие добровольцы, включая Виктора. В конце стола разместилась Вивиан, красиво одетая и причесанная. Она скрывала свое волнение под маской светского спокойствия.

Молодые люди с удовольствием поглядывали на девушку. Однако, кроме капитана ле Бурсье, испытывавшего

серьезные опасения из-за сложившейся ситуации, в стане ее врагов оказался барон де Калб, который ревностно поддерживал любой план Лафайета и теперь негодовал из-за такого поворота событий.

Третьим человеком, который не хотел, чтобы состоялось ее плавание в Америку, был ее дядя. Однако, войдя, он лишь вежливо поклонился и выбрал место во главе стола, рядом с Виктором. Видно, у него не было желания, по крайней мере пока, спорить с ней при всех. Что же касается Виктора, то он, приветствуя Вивиан, обменялся с ней веселым, полным удивления и дружеского восхищения взглядом, но тоже не пытался вступить с ней в разговор.

Быстро оглядев сидевших за столом и поймав взгляды друзей, Вивиан посмотрела на Лафайета. Вот человек, от которого зависело все: он владел и кораблем, и грузом, возглавлял добровольцев и оплачивал проезд большинства своих попутчиков. Маркиз улыбнулся, и ей стало легче на душе, однако открыть совещание он позволил капитану ле Бурсье.

— Мадемуазель, господа! Маркиз де Лафайет собрал нас здесь, чтобы обсудить присутствие на борту мадемуазель де Шерси. Два дня назад она тайком проникла на корабль…

— Но я оплачу свой проезд. Правда, я уже сказала об этом маркизу де Лафайету.

— Тайком проникла на корабль, чтобы отплыть в Америку, — жестко повторил капитан. — Вопрос заключается в том, следует ли нам поскорее высадить ее на берег?

— Где? — возмущенно спросил один из молодых людей. — На Канарских островах? Если мадемуазель де Шерси и следует отправить куда-либо, то, разумеется, к тому месту, где она села на корабль.

— Эту проблему, — сказал раздраженно капитан, — молодая женщина создала сама. Вы же понимаете, что на борту корабля нет условий для дамы.

— Я не прошу одолжений, месье капитан. Я буду есть то же самое, что и вы, выполнять те же обязанности, что и остальные пассажиры, и сама следить за своими вещами, — примиряюще произнесла Вивиан.

— Вы сели на корабль без служанки и сопровождения, — возразил капитан.

— Я найму слуг сразу после прибытия в Америку.

Она уже хотела сказать ему, что на корабле найдется с полдесятка молодых людей, которые с радостью возьмутся сопровождать ее, но вовремя сдержалась. Такое заявление прозвучало бы неуместно, тем более если они слышали о ее неудачном бегстве из Парижа. Она почувствовала, что у нее горят щеки, но не опустила глаз, а упорно смотрела на верхнюю пуговицу выцветшего от соли мундира капитана.

К ее изумлению, именно низкий голос опекуна нарушил неловкое молчание:

— Мадемуазель де Шерси — моя подопечная. Куда бы она ни направлялась, она находится под моей защитой. Так что у нее есть и средства, и сопровождение. Вопрос заключается в том, разрешить ли ей проезд на этом корабле.

Барон де Калб наклонился вперед и серьезно посмотрел на графа с другой стороны стола:

— Разве вы сами не можете решить этот вопрос?

— Нет, только все присутствующие могут это сделать.