Бунтовщик из Рады
Шрифт:
Звон мечей наполнял собой этот просторный зал, и постепенно Кир почувствовал, что этот звук - единственное, что он может слышать.
Казалось, Таллан почуял нараставшую усталость своего соперника, и его атаки стали еще более напористыми. Кир вряд ли смог бы утверждать, что они наполнились неистовством, поскольку этот бой, в отличие от всего, с чем ему приходилось иметь дело раньше, характеризовался исключительным хладнокровием.
По мере того, как сражавшиеся двигались по залу, толпа зрителей расступалась перед ними; кровожадные выкрики стали затухать в восприятии Кира, пока
Кир чувствовал, что быстро теряет силы. Казалось, что каждый удар, который перехватывает его меч, воспринимается всем телом, как удар мощного тарана. Спокойные глаза киборга пристально всматривались в него, измеряли, оценивали. Он понял, что Таллан последовательно и планомерно, шаг за шагом заставляет его отступать назад.
Внезапно его бок пронзила резкая боль. Он видел, что надвигается удар, но у него просто не хватило силы полностью его парировать. "Ну вот, - подумал он, ощущая, как горячая кровь льется через продырявленную кольчугу, - сейчас он меня прикончит". Не было ощущения страха или отчаяния - он был охвачен эйфорией схватки, ощущением чего-то возвышенного, замешанного на неизбежности и радости, наполнявшей в процессе битвы все его существо.
Но киборг продолжал сражаться как и прежде - хладнокровно, методически. Сочетание выучки и силы являло собой виртуозное владение мечом, в котором полностью отсутствовали какие-либо признаки горячего человеческого порыва. Кир почувствовал едва заметное шевеление отчаянной надежды.
– Довольно!
– приземистый денебианин вступил между сражавшимися, подавая сигнал об окончании поединка.
Ноющая боль в руке заставила Кира бросить меч на пол; он стоял, широко расставив ноги и пытаясь отдышаться. Бок ныл и кровоточил. Если бы не Кавур и Хан из Вики, которые подбежали к нему и не подвели к молчаливой группе радан, он бы свалился от усталости.
Кир словно сквозь туман ощущал, как Кавур поднимает его вооружение и требует от кого-то принести повязки, чтобы остановить кровь.
– Это создание - просто дьявол, - процедил сквозь зубы Невус.
Ариана, в глазах которой читались горе и страх, держала одетую в кольчугу руку Кира.
– Рана очень опасна?
– спросила она Кавура.
– Да, довольно опасна, - ответил маг, перебинтовывая тем временем рану.
Кир посмотрел в сторону Эрит и Грета. Оба валка были необычно молчаливы и неподвижны.
– Цепь!
– объявил денебианин.
– Схватка на цепях!
По рядам звездных королей пробежал ропот. Первый этап битвы обеспокоил их, хотя они и не отдавали себе отчет, чем именно. Никто из них не видел до этого Таллана из Сариссы в схватке, и их беспокоила его странная холодность в процессе боя.
Резко встряхнув утыканную металлическими шипами цепь, чтобы распутать ее, Хан протянул оружие Киру. Его молодое лицо было мертвенно бледным.
– Да помогут вам Звезды, полководец, - пожелал он.
Пальцы Кира вцепились в захват жестокого оружия, и он выступил вперед. Раненный бок уже охватила спазма, и он знал, что ему придется прилагать в атаке все оставшиеся силы, или погибнуть. Он резко послал цепь вперед, стараясь
Легкая струйка бледной крови показалась на ляжке киборга. И больше ничего. У Кира улетучилась всякая надежда - у этого существа почти не было крови! Любой человек от такого удара неминуемо стал бы калекой.
Киборг сделал шаг вперед. Некоторое время Кир был в состоянии только перехватывать свистящую цепь; через ручку своей цепи он воспринимал один за одним страшные удары противника, который снова постепенно, шаг за шагом, теснил его.
В мозгу Кира возникли воспоминания о старых легендах о демонах и колдунах, и он с отчаянием думал, не является ли это существо, так хладнокровно и методически проводящее бой, в действительности дьяволом, воскресшим из черного прошлого.
Зацепившись ногой за основание каменной колонны, он извернулся, чтобы уйти от резкого удара. Однако это ему не удалось. Камни за ним восприняли основную силу удара, но все же еще оставалось достаточно энергии для того, чтобы, коснувшись груди Кира, выбить из него дыхание, разорвать рубашку из кольчуги и ободрать кожу до самых ребер. До его сознания донесся пронзительный крик Арианы.
Стоя теперь на одном колене, он парировал второй такой же удар; обе цепи спутались вместе. Таллан легким движением руки вырвал их обе; обезоруженный Кир, ощущая свою полную беспомощность, с трудом поднялся, цепляясь за колонну. В зале, в мгновенно наступившей тишине уже витал призрак близкой смерти. От боли в ранах тело Кира горело огнем; остекленевшими глазами он следил за тем, как Таллан поднял свою цепь для завершающего удара.
– Довольно!
– Кир вряд ли мог поверить в то, что второй раунд когда-нибудь вообще завершится, или в то, что Таллан во-время успеет остановить уже запущенную цепь, даже если он сам того пожелает.
Но удара не произошло. Таллан опустил свою цепь и повернулся прочь такой же холодный, каким он был в самом начале борьбы.
Кир облокотился о колонну и закрыл глаза. Ариана и Кавур, расстроенные, были рядом с ним.
Сдавленным голосом Кавур произнес:
– Король, у вас нет шансов на победу.
"Какой чисто раданский фатализм", иронически подумал Кир. Он пытался бороться с черными пятнами, мелькавшими на границе поля его зрения. Было такое ощущение, что к нему подкрадывается неизбежная смерть.
Он спустился на пол и оперся о колонну; Кавур судорожно пытался хоть что-то сделать с его ранами.
Кир подозвал к себе денебианина, и когда покрытое шрамами лицо сравнялось с его лицом, попросил:
– Если я проиграю следующую схватку, мои люди должны возвратиться на Раду. Они не будут сражаться против вас.
– Этого будет недостаточно для сариссанина, - ответил денебианин.
– По крайней мере обещайте, что мои помощники будут отправлены домой.
– Кир прикоснулся к плечу виканина Хана и к маске, закрывающей лицо Арианы.
– Остальные могут остаться в заложниках.