Буратино ищет клад (с иллюстрациями)
Шрифт:
Из-за скалы к изумленной компании вышла лиса Алиса и с ехидным превосходством сказала:
– Если не нам - так никому!
– Как это ты все устроила?
– удивился Карабас.
– В трюме стоял бочонок с порохом и лежал длинный фитиль. Я его приладила к бочонку и зажгла.
СПАСЕННОЕ ЗАВЕЩАНИЕ
А добравшихся до берега встретил Джузеппе. Поскольку
– Как я вижу, все живы-здоровы.
– Да, только…
– Только клада с вами нет, - понял Джузеппе.
– И лодка погибла в бурю, - вздохнул папа Карло.
– Не беда, - махнул рукой Сизый Нос.
– А за этот баркас ты не беспокойся. Я знаю, кто его хозяева, и завтра они его заберут.
Буратино лежал и принюхивался: пахло родной стружкой.
«А ведь в этой самой мастерской я родился и запищал, когда Джузеппе начал обтесывать меня топориком!» - вспомнил он и уснул.
Утром папа Карло нащупал в левом кармане куртки сложенный вчетверо лист пергамента, о котором он совсем забыл. Развернув его, он прочел:
«Я, художник Круз, завещаю театр «Молния» и сундучок с драгоценностями человеку, имя которого начинается с буквы «К»…
Выскочив на улицу, папа Карло быстро, как только мог, зашагал к судье.
Куклы, Артемон и Мона поспешили за ним.
СНОВА В СУДЕ
Лиса Алиса, увидев папу Карло, вбежавшего в здание суда, помчалась к Карабасу.
«Тут что-то затевается, - решила она, - надо не опоздать!»
И через десять минут вся компания была в сборе.
Судья сидел на возвышении в своем кресле. Он взглянул на шарманщика поверх очков, взял у него бумагу и стал ее громко читать. Когда он дошел до слов: «…имя которого начинается с буквы «К»…, - в зале зашептались:
– Карло, Карло…
Но тут вскочил с места Карабас Барабас и закричал:
– И мое имя начинается с буквы «К»!
– Сядьте на место, - строго сказал судья и продолжил чтение: «…и в том случае, если он человек хороший, добрый и любит животных…».
– Я!
– снова закричал Карабас.
– Я хороший, я добрый, я люблю животных! Отдайте театр мне!
– Я еще не дочитал завещание до конца, - заметил судья, - «…и три свидетеля подтвердят это на суде».
– Артемон?
– строго спросила Мальви-на.
– Ты можешь подтвердить, что папа Карло - хороший,
– Гав, гав, - радостно залаял пес и завилял хвостом.
– А ты, Мона?
– спросила Мальвина обезьянку.
– Могу, - кивнула головой та.
– А есть ли у вас третий свидетель?
– поинтересовался судья.
Третьего свидетеля не было. Лиса толкнула Дуремара в бок:
– Беги на улицу и волоки сюда какого-нибудь свидетеля. Обещай ему горы золотые.
– Для папы Карло?
– удивился Дуремар.
– Дурак, - отрезала лиса, - для Карабаса! Скорее! А я постараюсь выступать как можно дольше.
– Лиса встала с места и начала:
– Уважаемый господин судья! Перед вами еще один претендент на наследство - всеми уважаемый в этом городе доктор кукольных наук, кавалер высших орденов - синьор Карабас Барабас. Я, лиса Алиса, и достопочтенный кот Базилио свидетельствуем, что он хороший человек, любит животных и…
ТРЕТИЙ СВИДЕТЕЛЬ
Дуремар выбежал на улицу и увидел стайку воробьев. Сачок у него всегда был с собой. Минута - и один из воробьев был пойман и зажат в кулаке.
– Ты что делаешь?
– возмутился воробей.
– Пойдем в суд, там ты кое-что прочирикаешь, - объяснил Дуремар.
– А за это я куплю тебе…
– Две булки, - потребовал воробей.
– Ладно, - согласился Дуремар, - скажешь, что господин Карабас любит птиц…
– В жареном виде!
– сердито закончил начатую фразу воробей.
– Да нет же, все наоборот, - с досадой перебил его Дуремар, - скажешь, что он хороший!
– Три булки, - повысил цену воробей.
– Ладно, - согласился Дуремар. Перед ними была дверь суда. Воробей дернулся в кулаке и спросил:
– Ты меня и в суде будешь так держать? И кто мне тогда поверит?
Продавец пиявок разжал кулак, и воробей тотчас взмахнул крыльями и улетел.
А в это время в здание суда вместо воробья влетел попугай и сел на скамейку, рядом с Буратино.
– Перико?!
– обрадовался мальчик…
– Насколько я понимаю, это ваш третий опоздавший свидетель?
– спросил судья.
– Да! Да! Да!
– закричали все куклы, а Артемон залаял.
– Перико, скажи, как ты относишься к моему папе Карло?
– торжественно спросил Буратино.
– Восхитительно!
– ответил попугай и добавил: - Поскольку он воспитал такого хорошего сына, как ты.