Буревестник
Шрифт:
– Вы заблуждаетесь, – тут же отозвалась Маргарита. – Если мой супруг говорит вам, чтобы вы привели меня, вы должны бросить свой мешок и бежать за мной, мастер Олуорти!
Напыщенный, самоуверенный врач всегда внушал ей неприязнь. По ее мнению, он обращался с Генрихом как с деревенским дурачком.
– Я не могу сказать, – произнес вдруг Генрих, отвечая на вопрос, который ему никто не задавал.
Ему казалось, будто комната плывет у него перед глазами. Все вокруг словно окутал туман. Неожиданно он издал сдавленный звук и почувствовал, как его рот наполняется горькой
– Вы утомляете короля, ваше величество, – заметил Олуорти, почти не скрывая удовлетворения.
Он взял кусок ткани, собрал в него вытекавшую изо рта короля жидкость и вытер ему губы.
– Как королевский врач, я…
Маргарита посмотрела на него так, что Олуорти осекся и покраснел. Генрих давился и стонал. Его желудок выворачивало наизнанку. Дурно пахнущая жидкость заливала одеяло и тунику. Кровь продолжала сочиться из руки, и все пространство вокруг миски было усеяно алыми пятнышками. Олуорти суетился вокруг короля, вытирая ему лицо и поправляя кюретку.
Когда Маргарита взяла его за руку, Генрих откинулся назад, запрокинув голову и обнажив похожие на проволоку сухожилия на шее. Миска с кровью со страшным грохотом упала, на полу образовалась красная лужа. Глаза Генриха выкатились из орбит, и мышцы всего его тела свело судорогой.
– Ваше величество! – внезапно встревожившись, крикнул Олуорти.
Ответа не было. Бесчувственное тело молодого короля повалилось набок.
– Генрих! Ты слышишь меня? Что вы с ним сделали?
Маргарита была вне себя от волнения. Доктор Олуорти в полном смятении тряс головой.
– Ваше величество, ничего из того, что я дал ему, не могло вызвать судороги. Он, как и прежде, испытывал недомогание. Я дал ему обычные лекарства, какие давал всегда.
Пытаясь скрыть охватившую его панику, врач склонился над королем, наступив ногой в лужу крови, и принялся щипать его за щеки – сначала слегка, а затем все сильнее, пока на коже не появились красные пятна.
– Ваше величество! – крикнул он опять. Ответа опять не было. Грудь короля поднялась и снова опала, но он так и не пришел в себя.
Маргарита отвела взгляд от мертвенно бледного лица мужа и посмотрела на врача, стоявшего рядом с кроватью. Его черное пальто было выпачкано кровью и рвотными массами. Она крепко сжала его руку.
– Больше никаких снадобий, пилюль и кровопусканий. Никаких, доктор! Одно возражение с вашей стороны, и я прикажу арестовать вас и подвергнуть допросу. Я сама позабочусь о своем муже.
Маргарита повернулась к врачу спиной, взяла со столика ленту бинта, перевязала все еще кровоточившую рану на руке Генриха и туго затянула повязку с помощью зубов. Затем она приподняла мужа за плечи. Его голова наклонилась вперед, изо рта потекла слюна.
Разинув рот, Олуорти с изумлением наблюдал за тем, как молодая королева в нерешительности закусила губу, затем подняла дрожащую руку и, глубоко вздохнув, ударила Генриха по щеке. Его голова резко качнулась назад, но он не издал ни звука. В месте удара на коже медленно расплылось красное пятно. Он продолжал неподвижно сидеть в кресле, откинувшись назад. От бессилия и отчаяния Маргарита разрыдалась. Губы врача шевелились, но ему больше было нечего сказать.
Эпилог
Иногда
В Вестминстерский дворец со всей Англии съезжались лорды – в каретах, верхом, на весельных баржах. Они прибывали в одиночку или компаниями и вскоре заполнили коридоры и залы собраний. Парламент отправил спикера Трешема поприветствовать герцога Йорка, вернувшегося из Ирландии. Что бы ни замышлял этот человек, все забылось после того, как он был убит на дороге – вероятно, будучи ошибочно принятым за разбойника. Отныне этот чрезвычайно важный пост занимал личный лорд-канцлер Йорка, сэр Уильям Олдхэм. Именно он подготовил почву для возвращения своего господина и послал формальный запрос о разрешении на присутствие. Тридцать два из сорока восьми аристократических домов были представлены на этом заседании, чего едва хватало для выполнения стоявшей перед ними задачи.
Когда часы на башне пробили полдень, Олдхэм окинул взглядом собравшихся лордов, разделенных широкими проходами. Солнечные лучи, проникавшие внутрь белой палаты сквозь высокие окна, освещали шелка и бархат роскошного убранства. Йорк пока отсутствовал, и Олдхэм не хотел начинать без него. Вытирая пот со лба, он с нетерпением посматривал на двери.
Ричард Йорк не спеша шел по коридорам, ведущим в белый зал. Его сопровождала дюжина человек, все одетые в ливреи дома Йорков с изображением либо белой розы, либо сокола с выпущенными когтями – личного символа герцога. Он не считал, что в королевском дворце ему угрожает опасность, но и ни за что не появился бы в стане врагов без закаленных в сражениях солдат, вооруженных мечами. Услышав бой часов, он ускорил шаг, зная, что собравшиеся лорды ждут его. Слуги поспешили следом, стараясь не отставать от своего господина и успевая при этом заглядывать во все боковые коридоры и залы, попадавшиеся им на пути. Повсюду было безлюдно.
Завернув за угол в последний коридор, Йорк застыл на месте при виде группы людей возле дверей палаты, в которую он направлялся. До его слуха донесся гул голосов. Неожиданно он встретился глазами с молодой женщиной, стоявшей среди пажей и слуг. Она смотрела на него с ненавистью, словно пыталась испепелить его взглядом. Поколебавшись несколько мгновений, он выставил вперед правую ногу и, одновременно со своими людьми, низко поклонился королеве Англии.
– Ваше величество, – произнес он, выпрямившись.
Сделав знак рукой своим людям, чтобы они оставались на месте и не создавали видимость угрозы для королевы, Йорк сделал шаг вперед.
– Я не ожидал увидеть вас здесь сегодня.
Его взгляд скользнул вниз, и он не мог не заметить ее округлившийся живот. Это явилось для него весьма неприятным сюрпризом, и его губы непроизвольно сжались в тонкую полоску. Подняв глаза, он увидел, что она наблюдает за его реакцией.
– Неужели вы думали, милорд Йорк, что я не приду? – спросила она глухим, но твердым голосом. – Именно сегодня, когда нам предстоит решить столь важные вопросы?