Буревестник

Витаев Марк

— Я стараюсь два раза в день, утром и вечером, приходить к Леониду Венедиктовичу. Он, конечно, более-менее восстановился физически, но ментально — пока рано о чём-либо говорить. Я — не полноценный врач, но могу исключить инсульт, а это уже хорошо. В общем, вчера вечером я в очередной раз попыталась пообщаться с ним, он сначала бурчал себе что-то под нос, а потом как будто ненадолго прозрел: взгляд стал сфокусированным, руки трястись перестали. И начал спрашивать «что с мамой?» и «где склянки?» «Фиалы?» — уточнила я. Он закивал, да, мол, они самые. «Вы их не взяли

с собой?» — говорю я. «Убрал. Подальше», — он заговорил тихо, видимо, чтобы никто не подслушивал. «Куда? — спрашиваю. — Дома спрятали?» Он опять закивал: «В доме! Сервант!» Я сначала подумала, что он так про свой дом, и это бы объясняло разруху, которую мы там встретили. Поэтому позже я пошла к нему домой…

— Рискованно, — заметил Валера.

— Возможно, — с сомнением ответила Ксения. — Там остались бумажные «печати» на дверях, пришлось осторожно их отклеить. В общем, я прошерстила почти всю квартиру (в ней ничего не поменялось с нашего посещения), но ничего не нашла. А какой ещё «дом» имелся в виду? Я подумала, что он имел в виду работу. Но лабораторию-то по камешкам разобрали на несколько раз — Лебенслихт отсекается. Леонид Венедиктович где-то параллельно работал, это точно. Но где? Я набрала Марса. Валера, помнишь же Марселя?

— Сникерс из ваших?! — воскликнул Арсений. — У вас пол медицинского университета в Лебенслихт?!

— Нет, только некоторые…

Сеня полминуты сопел, а затем пробубнил:

— Сникерс — мутный тип, я бы ему не доверял…

— Сеня, прекращай про него так говорить! Это потому, что он чёрный?!

— Не «чёрный», а «афро-француз». У нас, прям, «экспресс нетолерантности»…

Девушка скривила лицо и продолжила:

— Марс мне подсказал, что профессор работал в «Центре паллиативной помощи». Я даже до кучи набрала Стаса, но тот послал меня вместе с профессором, ему пофиг на то, где он сейчас находится. Я думала, что мы будем действовать втроём, бандой лаборантов, но пока не выходит… Короче, Валера, мы едем в «Центр паллиативной помощи».

— Что за центр такой? — спросил Валера.

— Там оказывается помощь неизлечимо больным пациентам.

— На месте Лебенслихт я бы туда заглянул — мало ли, вдруг ваш профессор там шифруется, — сказал Сеня.

— Посмотрим, — задумчиво произнесла Ксения и на какое-то время замолчала.

Валера наслаждался загородными видами: осенняя пора раскрасила мир в жёлто-красные цвета, разбавив обыденную серость. Люди копошились в огородах, проносившихся мимо, пытаясь выжать максимум из последних тёплых дней.

— Сеня, Марс мне ещё кое-что рассказал, — вкрадчиво сказала Ксения.

— И что же?

— Он давно не видел тебя на занятиях…

Сеня фыркнул.

— Раз ты не замечала, то, значит, сама не ходила.

— У меня была причина! А ты? У тебя что-то случилось?

— Разве это важно? — безразлично произнёс парень.

— Но ты же пообещал…

— Я обещал девушке, в которую был влюблён! — сквозь зубы ответил Сеня, не отрывая глаз от дороги. — А предательницам, которые вертят всеми — как хотят, как котят — я ничего не обещаю!

Ксения

опустила голову и просидела так следующий час. Один раз она отвлеклась на телефонный звонок.

— Алло! Здравствуйте, Герман. Вы обнаружили профессора? Нет?.. Жаль, очень жаль. Что? Когда я появлюсь в лаборатории? Знаете, пока он, возможно, разгуливает на свободе, я как-то побаиваюсь даже выходить из дома… Хм, да, вы угадали, сейчас я не дома — просто захотелось проветриться. Ага, если что — сразу позвоню, до свидания.

Затем девушка снова понуро уткнулась в окно.

Когда проехали табличку «Центр паллиативной помощи — 1 км», Сеня заговорил:

— Кажется, ты не объяснила Валере свой план по внедрению в «Центр»…

— Ну, да, — отозвалась девушка грустным голосом. — В общем, Валера, мы с Сеней взяли студенческие билеты и представимся учащимися из Медицинского университета, кем и являемся, а ты будешь нашим «куратором», коллегой Леонида Венедиктовича, который приехал забрать кое-какие из его вещей.

«Забрать вещи… однажды это закончилось стрельбой и убийством. Так может произойти и в этот раз, если снова появятся бойцы. Но я, посматривая назад, не обнаружил за нами слежки».

— Будем импровизировать, — сказал Сеня. — Хотя мне кажется, что нужно просто ждать, когда профессор оклемается.

— Пока ждём — Штрауб придумает что-нибудь…

— Зачем лишать человека возможности лишний раз пораскинуть мозгами?

С трассы повернули на дорогу, где деревья росли совсем близко, а потом на большую парковку перед длинной железной оградой, которая тянулась по обе стороны ворот. За воротами вдалеке стояло пятиэтажное здание, напомнившее Валере санаторий Прогудина. «Интересно, как там Игорь? Я совсем забыл, что он сейчас в неволе…»

— Приехали, — возвестил Сеня, нашёл место для парковки и поставил на нём машину.

Валера скрепя сердце оставил нож в заднем кармане водительского кресла, но с поясом расставаться не захотел. Вероятность того, что в третий день подряд произойдёт нападение неизвестной банды, была маленькой, но не нулевой.

Они пошли втроём по гравийной дорожке через ворота со шлагбаумом и ступили на асфальт, протянутый до входа, который был метрах в ста впереди. Каждые несколько шагов стояли красивые деревянные скамейки, рядом обязательно урна. Несмотря на прохладный день, по территории «Центра» ходили люди: во врачебных халатах, в обычной одежде, на инвалидных колясках или с передвижными капельницами, похожими на вешалки.

«Неизлечимые, — произнёс про себя Валера, — люди, которым уже не помочь. Они живут каждый день как последний. Проснулся — хорошо! Значит, впереди новые впечатления, новые эмоции. Иногда и здоровым не помешало бы так думать».

У входа в здание остановились. Ксения повернулась к Сене и Валере.

— Я зайду внутрь, разведаю ситуацию. Подождите здесь, — сказала она и удалилась.

Под чириканье птиц и завывание осеннего ветра, поёживаясь, Сеня и Валера стояли на улице.

— Что-то я немного перегорел и не в восторге от этой идеи, — с сомнением произнёс парень.