Буревестник
Шрифт:
«Где-то — наверняка в соседних кабинетах — так же расспрашивали Умара. И Рубинштейна. И наёмников. Может, Ксения пришла в сознание — значит, и ей придётся рассказывать всю историю от начала до конца. Да уж… когда Денис Заславский сделал из “Культа Девятого Дня” сборище солдат, это было одно. Теперь же Культ — козёл отпущения, а в антагонисты записались Шаджяра (пусть и без участия Лидера) и Лебенслихт. Сеня как будто был прав, когда сказал, что Эннея не следит за своими организациями».
Валера размышлял, сидя на стуле, и только-только понял, что безумно устал — последние
— Пора, — сказал крупный, вложив в одно слово настойчивость и нетерпение.
— Мы успели? — хриплым голосом спросил Валера. — Алину освободят.
— Всё узнаешь, — ответил крупный и ещё раз подтолкнул, уже сильнее. — Давай сам, ножками, ты же не хочешь, чтобы тебя тащили?
Валера послушно встал, протирая глаза. Голова трещала и кружилась, надо было взбадриваться на ходу.
Они пошли коридорами, тут и там стояла охрана. У всех был напряжённый вид.
— Я долго спал? — поинтересовался Валера. Но его попутчики разом прикусили языки и обращали на него внимания не больше, чем на обычную муху. Правда, продолжая искоса посматривать и явно держа в голове вероятность, что ему взбрендит что-нибудь отчебучить.
Наконец, показались знакомые стены, а в конце пути возникла массивная дверь. «Зал заседаний Эннеи. Неужели наступило собрание, на котором решится судьба Алины?..»
Типы встали по обе стороны от двери и жестом пригласили внутрь. Валера зашёл — там, в полутёмном помещении, уже стоял Умар. Одежду отца Валеры он сменил на обычную арабскую накидку.
— Мы будем наблюдать за всем со стороны, — сказал Умар вполголоса. — Я буду переводить тебе всё, что скажут. Нас могут вызвать… и, надеюсь, вызовут. Что ж, пора — мне не терпится взглянуть в лица Хакима, когда он поймёт, что его план не удался.
Они зашли в следующую дверь, где в кромешной тьме тускло светились синие полосы на ступеньках. Расположились вдвоём на последней ступени, у розовой линии. Сверху стоял еле слышный гул.
— Прошу тишины! — заговорил громоподобный голос Главы Эннеи. Гул сразу смолк.
— Прошу прекратить издевательство над правосудием! — проскрипел какой-то старик.
«Этот шакал Хаким», — пояснил Умар сквозь зубы.
— Мы уже третий день требуем, чтобы виновные понесли наказание! — продолжал старик. — Если этого не случится сейчас, то Шаджяра не передаст тела погибших и будет рассматривать вопрос выхода из Эннеи!
— Виновные обязательно понесут наказание, — зловеще ответил Глава. — Могу точно сказать, что приговор для Алины Заславской готов к вынесению. Но прежде хочу объявить, что вчера вечером были обнаружены люди, ответственные за нападение на здание Культа Девятого Дня и лабораторию Лебенслихт.
После этих слов повисла гробовая тишина, так что Валера слышал биение сердца в ушах.
— Как это относится к действиям Заславской? — спросил Хаким, но его голос звучал уже не так уверенно.
— Прошу выйти, — не заметив вопроса, возвестил Глава, — главных свидетелей
— Это мы, — сказал Умар с кислой ухмылкой и переступил через розовую черту.
Валера пошёл за ним. Под ногами еле угадывался пол, поэтому споткнуться можно было о любую тень. Они приближались к центру круглого зала по бархатной поверхности, который на пару шагов поменялся на металл, затем снова бархат. Привыкшие к темноте глаза различили вокруг туман, в котором затерялись Лидеры Эннеи и Хаким.
Вдруг включились яркие прожекторы, выхватившие круглую площадку диаметром метра в три в центре зала. Именно там стояли Валера и Умар.
— Наши свидетели — Лидер Шаджяры, Умар Нэджем, и атомсчик Валерий Налимов.
— Что? — вскрикнул старик откуда-то справа. Умар громко ответил ему по-арабски.
— Умар!!! — снова вскрикнул старик. Включившийся прожектор посветил на него, скрюченного, сидевшего в инвалидной коляске. Он выпучил глаза, чуть приподнялся и повалился вперёд. Тотчас к нему подскочил человек, стоявший рядом, а затем и несколько других Лидеров, среди которых Валера заметил Гуннара.
— Врача! — обеспокоенно крикнул Глава.
Умар продолжал стоять в центре с суровым видом, даже не дёрнувшись. Тем временем Лидеры разошлись, а на их месте работала бригада в перчатках. Они сгрудились вокруг Хакима, действовали резко, но чётко. Почти сразу доставили переносной дефибриллятор.
— Только попробуй сдохнуть, — вполголоса произнёс Умар. Он сжал кулаки и наблюдал.
В конце концов, Хакима унесли на носилках, а бригада всё продолжала его реанимировать. Место для представителей Шаджяры опустело. Валера посмотрел туда, где должна была сидеть Алина — там, в полумраке, угадывалась фигура Альбины.
— Пожелаем советнику Шаджяры здоровья, видимо, это стало для него большим шоком, — сказал Глава, пробудив всех от размышлений. — А пока что каждому из вас передадут показания свидетелей. Они прольют свет на события, из-за которых Алина Заславская была взята под стражу.
Лидерам (и Альбине) раздали листы. Ещё на пятнадцать минут все затихли, лишь иногда шелестя бумагой. Умар откровенно заскучал и встал, скрестив руки на груди и переминаясь с ноги на ногу.
— Если Хаким умрёт, то это осложнит ситуацию, — заметил он.
— Но он же никак не связан с наёмниками. И к Лебенслихт отношения не имеет, — с сомнением ответил Валера.
— Мне плевать на Лебенслихт, а про наёмников ничего не известно. Понимаешь… он вёл меня по пути недоверия к Эннее и в итоге подстроил моё убийство. Может, Шаджяра гниёт изнутри, как больное дерево — а это значит, что вырезать всю гниль будет очень сложно. К тому же раз в Лебенслихт убивают своих, то кто знает — может, и в других организациях ситуация не лучше.
Валера задумался: «Хм, сначала Культ, потом Лебенслихт, а сейчас и Шаджяра — треть Эннеи. И это то, что на виду, выплыло на поверхность. Алина, судя по всему, вернётся на должность Лидера Культа. Но кто будет вокруг неё? Каков шанс, что через месяц-другой очередной Лидер не замыслит недоброе, пока Эннею штормит?»