Буревестники
Шрифт:
Вот колдеры — другое дело. Пусть вспомнит, что они сделали с такими, как она, в Эсткарпе. Ну а Гончие? Да если бы у нее и в самом деле была Сила, она со своим компаньоном не была бы сейчас здесь, на побережье, а сама бы их вытеснила с нашей земли и отправила назад, за море.
Силы у нее хватает лишь на то, чтобы заманивать детей да отправлять их прочь, из Долин, по дорогам, где идет война, где опасности, о которых Лейсия знает не понаслышке.
— Чертова дура! — закричал он, обращаясь к ветру и к сгущавшейся темноте.
И, схватив шлем и щит, побежал к загону, где ализонский пони, растревоженный ветром, нетерпеливо
Упряжь была на месте. Слава богу, хоть на это у Джевэйн хватило ума. Она висела на заборе. Джерик, постаравшись успокоить животное, запряг его, подложил на спину одеяло, укрепил седло. Пони выкатывал глаза и принюхивался к ветру. Пританцовывал, пока Джерик открывал ворота. Джерик вставил ногу в стремя, и пони пулей выскочил наружу.
Поводья, пятки… но не на юг. Он ехал в горы. Сначала дорога шла под уклон. Джерик издал дикий крик, который обычно, предупреждая о приходе Гончих, испускали все жители Долин. Крик подхватил ветер.
Прошлый раз это сработало: они не пошли за ним, потому что им и во сне не снилось, что на их отряд напал один человек. Крик его, громкий и звонкий, несся по широкому пространству и поднимался к заросшим травой горным склонам.
— Хаааааааиииииииийййййиииии, Сервин! Выходи, сразись со мной. Или кишка тонка?
Вверху, на склоне, что-то потемнело. Тонкая темная полоска, словно из-за гор вставало огромное черное солнце. Она росла, росла в полумраке и превратилась в линию всадников — от горизонта до горизонта. Он услышал их, эти пронзительные повизгивания, за что и получили Гончие свое имя. Услышал гром, летевший из-под копыт их лошадей. Он заглушал вой ветра.
— Хаааааайиииииии! — завопил он и, подняв меч, натянул поводья.
Он услышал звон пущенных стрел, увидел, как они исполосовали небо.
— Хаааайииии! — заорал он на пони и очертя голову устремился вниз.
Ни одна стрела до него не долетала: ветер дул стрелкам в лицо. Склон холма добавлял скорости пони. Полубезумное, но крепко стоящее на ногах животное мчалось в темноте.
Они устремились следом. Они делали то, о чем он в душе молился. Они и раньше уже много раз поступали подобным образом. И теперь, и теперь мерзавцы бездумно пустились в погоню. Перед ними расстилалось морское побережье. Они были уверены, что на этом широком пространстве, где стояла жалкая лачуга и виднелась лодка на берегу, их не подстерегала никакая опасность. Перед ними была добыча.
Да ведь это же были Гончие. Некоторые из них остановились. Это были мародеры. И им было неважно, удастся ли поживиться чем-то стоящим. Многие готовы были свернуть в сторону, лишь бы ухватить более легкую добычу.
Он, как всегда, нарушил свои планы. Опять. «Дурак, что и говорить». Ведь он не был в опасности. Он мог отправиться на юг, а потом снова подняться в горы, и там, в кустах, на звериных тропах, в темноте… Да его не нашли бы там лучшие следопыты.
Но за глупость надо было расплачиваться. И он знал это.
Они должны его видеть — Хассал и госпожа Джевэйн. Они обязательно увидят его, обалдуя, на берегу, прямо перед ними. Он, возможно, выиграет им время, и колдунья успеет что-нибудь придумать, чтобы спасти себя. Ц Лейсию.
Лейсию. И других, таких, как она.
Он присмотрелся к преследователям. Гончие… они ехали без всякой дисциплины. Самые быстрые уже выскочили на побережье, и стрелки не могли уже делать свое дело: не могли
Теперь он не подгонял пони. Он дал им к себе приблизиться. Когда услышал топот копыт рядом с собой, он развернул пони и встретил всадника с мечом и щитом и сбросил ошеломленного врага с седла. В этот момент подлетел, визжа, другой всадник и перегнулся с седла.
Молодая Гончая. Несмышленыш против ветерана. Джерик повернулся, и конец его меча воткнулся в чужую плоть. Меч врага отлетел в одну сторону, а сам всадник и его лошадь полетели в двух противоположных направлениях.
— Хайя! — крикнул он на пони, увидев, что число приближающихся всадников увеличивается с каждым мгновением. Он выехал из простреливаемого стрелами сектора и устремился вперед, в центр бури. А ветер к этому моменту стал уже штормовым. Лошадь старалась спрятаться от ветра, обрызгала всего его пеной, а он изо всех сил гнал ее вперед, по полосе песчаного побережья. Он увидел черный силуэт лодки. Вода стала ближе, чем была. Она уже блестела под чурбаками, на которых стояла лодка.
— Джевэйн! — закричал он, стараясь перекричать колдовской ветер. Он видел, что у них есть шанс спастись, если вода пропитает песок перед лодкой и сделает его непроходимым для лошадей. Колдунья, оказывается, кое-что понимала в своем деле. Вот и сейчас копье солдата-ветерана не долетело до цели. Он желал им спастись. Ведь расстояние между Гончими и побережьем сокращалось. Вот сейчас всадники окажутся за его спиной. Он поднял в знак приветствия свой меч, обращаясь к Ведьме и Хассалу:
— Удачи вам! — заорал он и, натянув поводья, развернул тяжело дышащего пони лицом к врагу.
Амуонец, собиравшийся напасть на него, вдруг вылетел из седла, и лошадь, оставшаяся без седока, понеслась в сторону от ветра. Еще одно седло опустело…
«От их же собственного огня», — подумал он презрительно.
И услышал за своей спиной пронзительный свист.
Хассал!
Все стрелы уносило ветром с волшебной точностью. С пронзительным свистом, с каждым порывом ветра.
— Эх ты, дурак! — закричал он и, натянув поводья, направил пони в самое темное и ветреное место, прямиком к лодке. Мимо кубарем неслись огромные хлопающие монстры. Приглядевшись к их черным силуэтам, он узнал, что это рамы для рыбачьих сетей. Пони впал в панику. Джерик отпустил поводья и соскочил с него. Перепуганное животное побежало куда-то в темноту. В эту ночь много прибавилось таких беспризорных пони. Сеть от пролетавшей мимо рамы свалилась на него. Он стряхнул ее со своего щита и побежал, увертываясь от летевших мимо предметов, а щит несся за ним по ветру.
Впереди неясно вырисовывалась лодка. Она покачивалась на волне. Подпорок под ней уже не было. На носу ее горел свет, как маяк. Он был повернут к нему, в то время, как он пробирался, оступаясь и с трудом вытягивая ноги из предательского песка.
Он засунул меч за пояс. Одной рукой он ухватился за освещенную веревку, и его сбило с ног, когда лодка подвинулась к нему и всколыхнула под ним песок.
Но веревка тянула его наверх. Он изо всех сил держался за нее, а его маленькими толчками чья-то сильная рука тянула наверх и подняла к борту. Он схватился за него рукой, а лодка кренилась и качалась, и тут сильная рука ухватила его за пояс и перетащила через борт.