Бурная ночь
Шрифт:
Прошли долгие минуты, пока Фредерик нежно не провел пальцем по ее щеке.
– Порция…
– Ммм?
– Не взглянете на меня?
Его палец скользнул под подбородок Порции и приподнял ее лицо.
Она с необычайной живостью отреагировала на его обнаженное тело. Халат с него свалился, открыв для обозрения достаточно широкое пространство бледно-золотистой кожи, и Порция с изумлением осознала, что ее уже насытившееся тело снова охватило возбуждение. Она не могла понять, что такого в этом человеке, что воспламеняло
Наконец она позволила себе встретиться с ним глазами, и сердце ее сжалось, потому что она заметила подлинное волнение в глубине его горящих страстью серебристых глаз.
– Вы в порядке? – спросил он тихо. Ее губы тронула робкая улыбка.
– Не вполне уверена. Никогда не испытывала ничего подобного.
Он успокоился и провел пальцем по ее губам, будто изучая их форму.
– Вы довольны?
Румянец окрасил ее щеки, когда она вспомнила, насколько забылась и какие крики наслаждения он исторг из ее груди.
– Вам должно быть известно. Я не предполагала, что женщина может испытать наслаждение… таким… таким образом.
Она услышала его тихий смех, ладонь скользнула вниз по ее спине, и Фредерик прижал ее к себе так крепко, что она смогла ощутить меру его возбуждения.
– Вам предстоит открыть множество наслаждений, дорогая. Все, что требуется – довериться мне.
По телу Порции прошла дрожь. Не от страха. К этому она была готова. Вместо страха Порция испытала удивительное и ошеломляющее желание прижаться к нему еще теснее, чтобы острее почувствовать твердость его восставшей плоти. Ей хотелось сорвать с него тяжелый халат и провести языком по его гладкой груди, хотелось, чтобы он уложил ее на спину и глубоко вошел в ее тело.
Порция подавила вздох, потому что эти греховные образы, представшие в воображении, смутили ее, но сердце забилось сильнее, а тело испытало отчаянное томление.
– Нет, – тихо выдохнула она, отталкивая его и выбираясь из постели.
В мгновение ока он оказался стоящим рядом с ней. Он смотрел, как она, хмурясь, с озабоченным видом пытается натянуть через голову платье.
– В чем дело, Порция?
Опустив голову, она попыталась скрыть выражение своего лица под упавшими волосами и торопливо натягивала чулки и домашние туфли.
– Неужели после всего, что мы испытали вместе, вы спешите убежать и снова воздвигнуть между нами преграды? – хрипло пробормотал он.
Порция покачала головой, пытаясь нащупать пуговицы на спине.
– Я не знаю, что собираюсь делать, – пробормотала она, понимая, что в его присутствии утратила способность мыслить ясно. О Боже! С самого начала она чувствовала, что Фредерик не такой, как известные ей мужчины, но до сих пор и понятия не имела, насколько он отличается от других. Ведь в последний раз, когда она была близка с мужчиной она не испытала ничего, кроме облегчения, что все
Могла ли она подозревать, что существует нечто похожее на этот рай? Могла ли она предвидеть, что будет испытывать столь всепоглощающее желание снова забраться в постель и забыть весь мир в тумане чувственного наслаждения?
Все еще неуверенно сражаясь с неуступчивыми пуговицами, Порция почувствовала, как за спиной у нее оказался Фредерик.
– Позвольте мне, – пробормотал он, ловко справляясь с застежкой платья.
Когда последняя пуговица скользнула в петлю, его руки оказались на ее плечах, и он с нежной лаской провел по ним ладонями. Прикосновение его губ к шее исторгло у Порции слабый стон.
– Порция…
Ее веки затрепетали и опустились, а тело ощутило приятное покалывание, свидетельство предвкушения. Так легко было откинуться ему на грудь, уютно угнездиться головой во впадине под его плечом и позволить ему снова соблазнить себя.
Слишком легко, шептал ей предостерегающий голосок рассудка.
Она поспешно отступила на шаг, неохотно встретив его все еще пылающий взгляд.
– Пожалуйста, Фредерик, мне в самом деле пора идти.
Он покорно поднял руки, а лицо его выразило горькое разочарование.
– Я ведь сказал вам, что никогда ничего не сделаю против вашей воли, Порция. Вы не моя пленница.
Порция сглотнула, чтобы скрыть почти истерический смех, и шагнула к двери, хотя все ее тело еще вибрировало от его волшебных прикосновений.
– Вам и не надо ничего делать против моей воли, чтобы я стала вашей пленницей Фредерик, – прошептала она, открывая дверь. – Потому-то я и ухожу.
Крошечная деревушка, угнездившаяся в долине возле Оук-Мэнора, осталась такой, как запомнилось Фредерику.
Маленькая каменная церквушка, которую семья Грейстонов посещала в течение последних трехсот лет, дремала под лучами бледного солнца, погруженная в древний покой. Зеленая лужайка могла еще похвалиться крошащимся от древности колодцем желаний. С обеих сторон Хай-стрит к услугам местных жителей по-прежнему стояли лавчонки.
Позади лавок размещалось с дюжину окруженных маленькими садиками, выбеленных домиков под соломенными крышами, эти домишки служили пристанищем для сельчан столько лет, что и сосчитать было невозможно.
Довольно хорошенькая деревенька, признал Фредерик, проезжая мимо любопытствующих зевак, глазевших на него из окон, Фредерику казалось, будто он вернулся назад, в прошлое.
Вне всякого сомнения, горожане наслаждались ощущением отдаленности и независимости от быстро меняющегося мира, но Фредерик был обращен лицом к будущему.
Даже ребенком он чувствовал удушье, когда ему удавалось улизнуть из отцовского поместья и побродить по улицам, вымощенным булыжником. У него возникало ощущение, что в воздухе стоит затхлость и запах плесени.