Бурные страсти тихой Виктории
Шрифт:
— А где вы живете?
— Не сыпь мне соль на раны! У моих родителей. Квартиру снять пока не можем, потому что один Гошка работает, а я нагло сижу на его шее. Ну ничего, еще пара лет, и мы снимем сначала квартиру, а потом купим свою.
— Наполеоновские планы, да?
— А то! Идем, идем, сейчас дома никого нет, все работают.
Вике и вправду идти не очень хотелось, потому что она давно перестала играть в детские игры, а в Ольке, по ее мнению, бурлила дурная энергия, замешанная на инфантильности. Не наигралась она!
Но
— Мне еще информатику учить, — попробовала все же отбиться она.
— И тут тебе повезло, — торжественно объявила Олька. — У меня есть такой классный учебник. Там так все коротенько и ясно изложено, ребенок разберется. Я, между прочим, пятерку на экзамене получила, а раньше в информатике была дуб дубом!
Хорошо, решила Вика, она пойдет к Ольге за учебником, а там посмотрит, что к чему.
Жили Ольгины родители недалеко от центра в доме сталинской постройки, так называемом старом фонде, который, хоть и построенный раньше хрущевок, ценился на рынке недвижимости гораздо выше.
— Сначала преобразим тебя, а потом меня, — распорядилась Ольга, усаживая Вику перед туалетным столиком с большим зеркалом.
— Что ты собираешься делать?
— Увидишь!
Так, опять она дает себя увлечь безоглядно, поэтому Вика решила проявить твердость.
— Учебник! — напомнила она.
— На тебе твой учебник. Видишь, я его перед зеркалом ставлю. Будешь на него смотреть время от времени.
— Зачем?
— Чтобы не думала, будто я тебя для какой-то ерунды к себе домой заманила!
— Олька, тебе делать нечего!
— Нечего, — охотно согласилась та. — Практика — можно сказать, всего лишь отбывание трудовой повинности. Путаюсь под ногами у настоящих лаборантов девочкой на побегушках… Между тем как мне хочется настоящей интересной работы… Прошу внимания!
Ольга вытащила из ящика здоровенную коробку с театральным гримом.
— Откуда это у тебя?
— Сестра у меня в филармонии работает гримером. Мне так нравится. Я у нее в гримерке где-нибудь в уголке сяду и смотрю во все глаза…
— Что же ты не стала на гримера учиться?
— Нет, гример — это несерьезно. По сути дела, они как художники трудятся, а получают копейки. Вот получу диплом и в американо-российскую фирму переводчиком устроюсь. Зарплату там в долларах платят. Гримерка у меня хобби. Давай решим, какой возраст будем изображать: подростков, женщин средних лет или старух?
— Нет, старух давай в другой раз. Сейчас изображаем подростков. Тем более что у меня уже есть опыт.
— Это когда ты с соперницей
— Самое смешное, если мне этот образ не понадобится.
— Не дрейфь, понадобится! Я просто чувствую, что сегодня мы с тобой такое узнаем!
— А зачем? Я же все равно решила…
— Разводиться, я знаю. А теперь помолчи. Будем делать из тебя девушку Востока.
— Ваксой меня мазать собираешься?
— Глупенькая. Сделаю тебе другой разрез глаз, другой нос…
— С горбинкой!
— Нет, ноздри слегка приподнимем и скулы соответственно выразим. Волосы завяжем в два хвостика, и перед нами девчонка лет шестнадцати. Что подчеркнем румянами на скулах… Ах, какой у меня сегодня удачный день! Вот увидишь, тебя не то что преступный муж, родная мама не узнает!
Вика чувствовала, что тоже заражается Олькиным возбуждением. Жаждет приключения. Ха-ха! Кому сказать, сыщицы отправляются уличать в неверности мужа.
— Наверное, кроме меня, никто у тебя гримироваться не соглашался.
— И не говори! Ни под каким предлогом. А с тобой мы сразу убьем двух зайцев. И сведения получим, и я между делом руку набью. Так что расслабься, раз уж ты согласилась. Отступать поздно.
— Какие страдания приходится претерпевать ради учебника.
— Не ради учебника, а ради правды. И прикинь: совершенно бесплатно. Знаешь, сколько другие женщины настоящим сыщикам платят, чтобы эту самую правду узнать? Бешеные бабки!
Что там родная мать — Виктория сама себя не узнавала. Чужое лицо, и все! И у Ольги тоже. Две девчонки, которые стремятся выглядеть как взрослые. Она, конечно, не очень хорошо разбиралась в искусстве грима, но, по ее мнению, это был высший пилотаж.
— Гошка возмущается, когда видит меня в этом прикиде, — рассказывала Оля, обряжая Викторию во что-то типа мини-шортов, или удлиненных трусиков. — Твою одежду на всякий случай с собой возьмем, вдруг тебе не удастся ко мне вернуться? Классный рюкзачок? Так я его и не поносила. Из моды вышел. Но для прикинутых герлашек сойдет! Гошка увидит — убьет! Ничего, скажу, на дело ходили. Ежели что, придется на тебя ссылаться. Поддержишь?
— Спрашиваешь!
Крутясь перед зеркалом на манер юной пацанки, Вика думала: «Странная символичность есть в этих моих перевоплощениях. Как и в первом случае, во втором я иду навстречу неизвестному как бы в чужом обличье. Потому что мне это вовсе не свойственно: ни разборки, ни слежка. Все это не мое. Как и жизнь с Петровским, наверное… Мурашки по коже от таких слов… Я села не в свои сани, и теперь мне так некомфортно. А оттого все валится из рук, все не ладится».
Раньше склонности к таким вот развлечениям Виктория в себе не чувствовала. Надо же, в двадцать один год у нее переходный возраст! Поиграть в сыщиков захотелось.