Бурные страсти тихой Виктории
Шрифт:
— Успеешь? Возьми пульт, мало ли, придется машину на сигнализацию ставить. — Он стрельнул глазами в сторону Виктории и спросил вполголоса, но так, чтобы ей было слышно: — А это кто с тобой?
— Мой ангел-хранитель, — без улыбки ответил Леонид.
Глава двадцать четвертая
Все дальнейшее происходило как будто не с ней, таким все казалось мутным и зыбким. Они остановились и съехали на обочину у щита, напоминавшего водителям, что эта дорога ведет не куда-нибудь,
— Еще пять минут, — сказал Леонид в ответ на ее вопрошающий взгляд.
Вика тщетно оглядывалась назад и всматривалась в идущие мимо машины, когда неприметный, заляпанный грязью — японский, почему-то решила она, — автомобильчик выполз с неприметной проселочной дороги.
Леонид схватил портфель и выскочил из-за руля ему навстречу.
Из автомобильчика вышли двое: один с ребенком на руках, второй с оружием за поясом, которое он ненавязчиво Леониду продемонстрировал.
Виктория на всякий случай приоткрыла дверцу машины со своей стороны — собиралась бежать на выручку? — и услышала, как тот, что как раз передал Леониду ребенка, заорал:
— Да жив он, жив, через два часа проснется!
А второй, махнув портфелем, поинтересовался:
— Пересчитывать не нужно?
Но потом они что-то увидели на дороге, потому что тот, с пистолетом, даже направил его в сторону идущего Леонида, но второй схватил его за руку, и они понеслись к своей машине.
Видимо, мотор оставили работающим, потому что машина тут же рванулась с места и помчалась вперед с неожиданной для ее габаритов скоростью.
А в это время из-за «БМВ», где сидела Вика, выдвинулся силуэт какой-то черной тупорылой машины, которая буквально просвистела мимо них и помчалась вдогонку за той, маленькой.
Но это Вика отметила какой-то частью сознания, потому что теперь ее внимание было занято подошедшим Леонидом и его сыном.
Лицо мальчика, бледное, с синими кругами под глазами, казалось неживым, и у Вики больно екнуло сердце — Андрюша был не похож на того веселого жизнерадостного мальчика, каким она его прежде видела.
— Его надо отвезти в больницу, — сказала она, разрываясь от жалости при виде страдающего лица Леонида.
Вдвоем они уложили малыша на заднее сиденье.
— Вика, — сказал Леонид, — а не могли бы вы сесть рядом с Андрюшей? Мне придется ехать быстро. Чтобы он не упал…
— Конечно, конечно, — заторопилась Вика, устраиваясь так, чтобы положить голову мальчика к себе на колени.
И они помчались по вечерним улицам. Виктория посматривала за окно, тщетно пытаясь угадать, по каким именно. Почему-то она в такие минуты воспринимала все с запаздыванием. По крайней мере в части осмысления. Она делала все машинально, как робот, и вроде правильно, чтобы потом, наедине с собой, уже как следует все осмыслить.
Леонид оставил ее с сыном в машине и бросился к дверям детской больницы. Через пару минут он выбежал с врачом и двумя санитарами с носилками, и те отобрали у нее мальчика и почти бегом понесли в здание.
Она осталась сидеть в машине, потому что никто ей не сказал, что делать — сидеть или идти следом.
Оказалось, ключ до сих пор торчит
Леонид сидел в приемном отделении больницы и смотрел в пол, очевидно, забыв обо всем.
— Леня, — окликнула его Виктория, — что сказали врачи?
Он как-то по-воробьиному встрепенулся.
— Сказали, что Андрею укололи какое-то снотворное и он спит, но, поскольку доза оказалась слишком большой для такого маленького ребенка, ему придется поставить капельницу, чтобы очистить кровь… — Он говорил монотонно, как будто передавал сводку новостей, не имевшую к нему лично никакого отношения. — …И еще, чтобы я утром приходил, а ночью возле Андрюши посидит медсестра, потому что родителям быть в реанимации не положено… Я всегда считал, что реанимация — это когда человек при смерти…
— Вы не доверяете врачам. Считаете, что они не сделают все так, как надо? — спросила Вика.
Он поднял на нее глаза, медленно обдумывая ее слова.
— Я заплатил медсестре… И врачу. Он сказал, что за такие деньги он и сам на ночь останется… Он пошутил? Как вы думаете?
— Я думаю, что с такими делами не шутят. И все равно вы ничего больше не сможете сделать. Вам и в самом деле нужно поехать домой, а утром пораньше сюда вернуться.
— Домой? — усмехнулся он. — В этот огромный склеп?!
— Но зачем тогда вы его таким построили? — вырвалось у Вики.
— Его строила моя бывшая жена… моими руками. Замки строят в честь женщин, как раньше пирамиды строили в честь фараонов… Они простоят века…
Что это, заговаривается он, что ли?
— Пойдемте, Леня. — Виктория подставила ему плечо, думая, что от перенесенного стресса мужчина не может сам подняться. — Вы здесь больше ничего не высидите.
— Что вы, — он встал и выпрямился, — это была минутная слабость. Вы правы, утром я приеду. А то Андрюша проснется и еще больше испугается. Он боится врачей.
Вика вручила ему ключи от машины:
— Возьмите.
Он посмотрел на нее измученными, воспаленными глазами:
— Виктория! Могу я попросить вас… поехать ко мне домой? Не думайте, я ничего плохого не имею в виду. Просто как представлю…
— А вам обязательно надо быть там, в этом доме?
— Не обязательно. Но вы же сами сказали, что здесь сидеть не стоит.
— Не стоит. Я предлагаю поехать ко мне. Во-первых, у меня дома гораздо уютнее, не обижайтесь, а во-вторых, я обещала Блэку погулять с ним. Правда, сейчас уже поздно, но если вы пойдете с нами, то мы не будем бояться.
Она, конечно, пошутила насчет бояться. Чего можно бояться с Блэком?
— Пойду, — оживился Леонид, проводя по лицу рукой. — Черт! Я весь будто в какой-то липкой дурманной паутине. Никак не могу прийти в себя. Считаете, Андрей вне опасности?
— Конечно, вряд ли врачи стали бы вас обманывать.
Вдвоем они сошли вниз с широких ступеней, и Леонид открыл перед Викой дверцу машины.
Они проехали по освещенным фонарями улицам города, и Леонид вдруг остановил машину у круглосуточно работающего магазина.