Буря и натиск
Шрифт:
Сержант бежит следом за гоблинами из Моркарской Бригады. Пыль и дым мешают нормально видеть. Слева и справа, вверху, взрывается. В глаза летит земля.
Разогнавшись, Сказочник сталкивается с зелеными. Не сразу понимает, что происходит, и попадает в центр яростной рукопашной. Несколько эльфов прорвались и спрыгнули в траншею. Враги сцепились, словно дерущиеся кошки. Кто-то орудует прикладом, кто ножом, кто мечом, визжа и вопя.
Сержант сечет ножом. Его удар опережает атаку эльфа, который уже нацелился загнать штык ему в брюхо. Из лица перворожденного вырывается фонтан
Яростная и короткая драка заканчивается победой зеленых. Ранен, легко, только один.
Сержанта тянут за собой, держат за воротник куртки и плечо.
Убеждают, что нужно идти. Все наши уже на второй линии. Эльфюги давят. Их тут целый, мать их, долбаный полк!
Сказочник с трудом различает слова. Подняв глаза, видит силуэт пехотинца, который разевает рот и вытаращивает зенки. Видит, что каска его съехала на левое ухо, а из-под правого течет кровь, такая яркая.
«Вот это дерьмо меня и достало, – подумал Сказочник. – Амба. Конец!»
Тут его подбросило, он увидел, как траншея уходит вниз, а потом возвращается, а его самого словно опускают нижней частью в котел с крутым кипятком. Сил кричать нет. И вроде бы даже нечем. Но вот траншея. Вроде бы можно продолжать идти, вырвать у болезни еще пару минут.
Сказочник не знал, что всему виной была граната, взорвавшаяся как раз в тот момент, когда пехотинец сумел-таки поднять его на ноги.
– Надеюсь, ты не пришел на вербовочный пункт, салага, и не отвлекаешь занятого гоблина шутки ради?! Надеюсь. Потому что иначе могу и всыпать! Напоминаю. Если ты, молодой и полный желания принести пользу обществу, заявляешься сюда и выдвигаешь такие ультиматумы, ты подписываешься под своей хреновой судьбой! Понял, Сказочник? Эх, что за молодежь…
– Я понял, господин вербовщик!!!
– Да не ори, не глухой! Значит, так… А теперь без воплей и истерик, без юношеского, чтоб его, энтузазизма, повтори еще раз! Значит, ты хочешь завербоваться в армию? Именно в наемную бандеру. Да? Чтобы пройти путь настоящего мужчины? Да?
– Так точно!
– Понятно!
– Готов подписать контракт немедленно!
– Подпишешь, парень! Я спрашиваю тебя, готов ли ты к лишениям, трудностям, тяготам, мукам, боли и унижениям? Именно этого ты нахлебаешься вдосталь в первое время, и именно это в будущем будет преследовать тебя во всех землях и в любое время года?! Готов? Готов ли терять товарищей, ползать в грязи, глотать дерьмо, гнить в болотах, замерзать на севере, голодать и блевать от скверной жрачки? Готов? А ранения, увечья, мордобой, тупые приказы тупых командиров и в конце бессмысленная смерть? Тебе оно надо, Сказочник?
– Так точно!
– Ага… Выходит, ты настоящий псих! Такие нам и нужны. Добро пожаловать, парень! Отныне ты солдат! У тебя появился шанс стать настоящим мужчиной, воином, продолжателем славных традиций своей расы! Ты горд?
– Так точно!!!
– Да не ори, а то у меня в ушах звенит!..
Сказочник смотрел, как танк перемахивает через траншею. Истекая кровью, сержант еще какое-то
Сержант действительно остался без ног, но вместе с ними он лишился и большей части тазобедренных костей, внутренностей и нижней части лица.
Эльфийский танк перебрался через траншею, гусеницы сбросили вниз разрыхленную землю, которая засыпала открытые глаза Сказочника.
Этого он уже не почувствовал.
Вражеская пехота все прибывала. Казалось, вырастала из воздуха и множилась под воздействием какой-то магии. Гоблины отошли на вторую линию, продолжая вести заградительный огонь и забрасывать эльфов гранатами. Поле боя представляло собой кровавое месиво, особенно после того, как перворожденных впустили в ловушку, куда они пошли без раздумий.
Рядом с Хилым убили обоих пехотинцев, Сонного, снайпера, и Волоса. Волос, правда, сумел остановить один танк, но нелепо лишился головы, когда шальной осколок гранаты срезал ее подчистую. Сонный тоже отличился. Снял офицера, но при отходе сам получил выстрелом из карабина в спину. Где-то остался лежать лицом вниз.
Сам ботаник еле выбрался с первой линии обороны. Бежал по траншее, пригнувшись и ничего не видя, под огнем и дождем из земли и осколков. В любую секунду ждал взрыва, точного выстрела или еще какой дряни, которая вышибет ему мозги.
Повезло. По крайней мере на время. Он выбрался на новую позицию и очутился рядом с мерно кашляющим гвоздеметом. Присоединился к дружному залпу.
А потом грохнуто. В середине, где гоблины заготовили перворожденным сюрприз. Накрыло сразу два взвода, остальных разметало в разные стороны, когда сдетонировала взрывчатка.
Хилый заметил, что целый мясной ряд взлетел на воздух. Тела и фрагменты с глухим стуком валились на изрытую землю.
– Так! Так! Так! – орал гвоздеметчик, поворачиваясь в разные стороны.
Невозможно было поверить – эльфы, сраженные крупнокалиберными дюбелями, падали и падали, но на их месте появлялись новые. На них брызгала кровь соплеменников, но их это не смущало.
«Их поят какой-то наркотической волшебной дрянью, – вспомнил Хилый, стреляя в унисон с гвоздеметом. Сменил обойму, прячась от шальных выстрелов. – Они ничего не соображают. Эти ублюдки не соображают!»
Высунулся снова, пяля по бегущим слева эльфам.
Файрбол рвет броню еще одного танка, и, охваченный огнем, тот замирает. Танкисты с криками выскакивают из люков, дымясь и обгорая. Их снимают очередями.
В дыры, образованные проехавшими танками, теперь вползают «онагры» и на ходу выплевывают из себя новые подразделения Отдельной Бригады «Дримхорн». Эти поумней, поопытней и не дают себя пристрелить за здорово живешь. Полутраки стараются подавить своим огнем гоблинские гвоздеметы, и им отчасти это удается. У Хилого на глазах погибает расчет, с которым он так хорошо спелся. Ботаник вовремя прячется в траншею, думая, что дело труба. Кто-то рычит, словно дракон, но где-то далеко. Кажется: «Уходим! Все назад!»