Буря над городом

Виор Анна

– Что ты задумал? – спрашивал уже другой Мастер – Лаш.

– Сейчас этот парень, – Кодонак указал на Вирда, – даст вам координаты, и мы все окажемся в одном очень неприятном месте. Там достаточно холодно, чтобы отморозить вам носы за считаные минуты, но неприятное это место не по той причине. Надеюсь, что у всех хватило ума прихватить зимнюю обувь и одежду?

Мастера хмуро кивнули.

– Тогда – «прыгаем»!

Вирд подходил по очереди к каждому «прыгуну» и, взяв того за руку, стоял напротив пару мгновений. Он знал, что и как делать. Для него это так же естественно, как для кошки выпустить когти, а

для птицы расправить крылья и взлететь. Юноша был спокоен и собран несмотря на то, что все эти события на него обрушились ледяным водопадом. Он не рвался убивать в одиночку Каха, мстя за смерть отца и, как узнал Хатин, еще и матери; не впал в ярость, когда услышал о пробуждении Древнего и о том, что инструмент для связывания обманом заставили сделать Асу Фаэля; не стал биться в истерике, а всего лишь скривился, когда они были в том стойбище, в то время как самого Кодонака рвало. Вирд соображал быстро и держал голову холодной. Слава Мастеру Судеб, что настолько могущественный Одаренный так хорошо может себя контролировать. Он настоящий Мастер Силы.

Наконец все были готовы, Кодонак надел теплый меховой плащ, затянул потуже ремешки капюшона, он с неодобрением оглянулся на «прыгунов», что стояли в распахнутых плащах, некоторые даже не потрудились надеть капюшоны, а у многих верхняя одежда была предназначена для городской мягкой зимы. Как бы Вирду не пришлось исцелять обморожение…

Эдрал рвалась с ними, но девушке лучше такого не видеть, она останется здесь. Рука Вирда легла на плечо Кодонака, когда комната стала наполняться искрящимся туманом.

В тундре царила ночь… очень долгая ночь… Вирд отпустил в небо большой светильник, тут же им созданный, но того, что парень, способный перемещаться, вдруг превратился в Мастера Огней, никто не заметил – все думали, что тарийский свет он попросту прихватил с собой.

Никаких других звуков, кроме скрипа снега под ногами, не слышно. Даже ветер молчит, он не шевелит одежд и не перегоняет верхний слой снега, как было в прошлый раз. Казалось, что остатки любой жизни покинули стойбище. Посреди невысоких, сложенных из твердых кож хижин Детей снегов свалена куча из обглоданных обмерзших костей – холм выше любого местного жилища… И такой холм здесь не один…

– Что это?.. – послышался громкий в окружающей тишине перепуганный голос одного из «прыгунов».

Кодонак обернулся к нему. Мастер рассматривал какой-то округлый предмет у себя под ногами, легонько пнул его, пытаясь освободить от затиснувшего находку льда, предмет перевернулся – и все ясно увидели остекленелые глаза, бледную синеватую кожу, черные растрепанные волосы, вмерзшие в землю… – человеческая голова… голова женщины…

Кодонак горько усмехнулся – такая находка здесь не одна… Среди Мастеров Перемещений прошла волна шока от осознания ситуации. Незакаленные мирные Мастера видели головы повсюду на земле, куда только ни падал их взор. Они наконец-то разглядели, что вся земля здесь – в замерзшей крови, а снег стал красным – новый еще не успел выпасть. Некоторых тошнило, как и Кодонака в первый раз, некоторые орали в полный голос, словно перепуганные студентки, некоторые, покрывшись искрящимся туманом, исчезли и вернулись лишь спустя пару минут.

Стойс закрывал лицо трясущимися руками. Мастер Клат, заметив прямо перед собой мертвую голову, дернулся, поскользнулся и упал

на землю, судорожными движениями отпихивая от себя предмет ногами и отползая назад, но его рука, вслепую искавшая место для опоры за спиной, нащупала другую голову… едва он с ужасом осознал, что это такое, как его глаза закатились и Клат потерял сознание.

Хатин подошел к нему, приподнимая и ища глазами Вирда, чтобы тот помог. Юноша отошел куда-то в сторону, Кодонак увидел прямую высокую фигуру, плотно закутанную в черный плащ, на свободной от хижин, хорошо утрамбованной площадке.

– Вирд! – окликнул Кодонак, но среди воцарившейся в мертвом стойбище какофонии звуков, издаваемых впавшими в истерику Мастерами Перемещений, его голоса не было слышно.

Хатин заметил неподалеку брошенную обмерзшую шкуру и, уложив на нее Клата, пошел к Вирду.

Здесь не было человеческих останков и снег был почти белым, лишь некоторые кровавые следы виднелись то тут, то там. Кодонак в очередной раз удивился и ужаснулся, прикинув размеры существ, оставивших эти глубокие вмятины в снегу. Но и человеческих следов здесь было немало.

Хатин еще раз окликнул Вирда, но тот опять не ответил; Кодонак подошел совсем близко, присмотрелся к юноше. Светильник остался в той части стойбища, где были «прыгуны», а здесь было темновато. Вирд стоял, обхватив себя руками, глаза неподвижно глядели куда-то вперед, а по щекам бежали слезы, которые замерзали уже на уровне подбородка.

Кодонак переоценил его невозмутимость… либо парень видел сейчас то, что было слишком даже для его крепких нервов.

Хатин взял его за плечи:

– Вирд? Вирд!

Юноша заморгал, очнулся, посмотрел на Кодонака расширенными от ужаса глазами.

– Эти женщины… – хрипло сказал он, судорожно сглатывая. – Смарги… его слуги… новые…

Что тот хотел сказать, Кодонак выяснит потом. Он взял Вирда под руку и потянул назад. Достаточно посмотрели, для всех. Важно никого здесь не оставить.

– Кто это сделал? – кричал бегущий к ним Стойс.

– Уходим! – ответил Кодонак. – Забирай всех, позаботься о Клате – он вырубился, и посмотри, нет ли еще таких слабонервных, а то забудем кого-нибудь, и бедняга замерзнет насмерть.

Все двадцать семь Мастеров Перемещений, а также Стойс, Вирд и сам Кодонак наконец собрались в той комнате, откуда и уходили. Эдрал, которая, ожидая их, читала в кресле, встала, тревожно разглядывая Вирда и Хатина.

«Прыгуны», все до единого, были белее снега, никто не стал снимать плаща; даже когда прошло больше четверти часа, они все еще ежились и стучали зубами: либо от холода, либо от ужаса, либо от того и другого. Мастера Клата и других подобных ему, которых оказалось еще четверо, привели в чувство.

– Ну что, Мастера, – обратился к ним Кодонак, – вы все еще верите, что Советник Эниль говорил о наступивших Временах Ужаса лишь из своего безумия, как рассказывали вам на Большом Совете?

Он повернулся к Тайшилю:

– А ты, Стойс, готов поставить на Верховного в этой игре, чтобы подобную картину можно было наблюдать в тарийских городах?

Стойс поморщился.

– Древний пробудился! – громко произнес Хатин. – И не сам по себе… его пробудили!