Буря приключений
Шрифт:
Принц дал отмашку. Четыре матроса вместе с присоединившимся к ним герцогом, пожелавшим непременно лично участвовать в увлекательном процессе, вытянули громадную тварь на палубу и поспешно отскочили, чтобы не попасть хищнице на зубок и не подставиться под удар острого, зазубренного, словно хорошая пила, хвоста. Акула мощно забилась на плотной ткани, растянутой поверх светлых досок. Не будь они из крепчайшего дерева синдарра, хищница нанесла бы кораблю существенный ущерб.
Пока Элегор восхищенно взирал на добычу, Мелиор, недовольно морщась, бросал в нее одно смертоносное парализующее заклятие за другим. Но они соскальзывали со шкуры акулы так же легко, как океанская вода, пока наконец принц не подобрал нужное сочетание звуков и жестов,
Убедившись с помощью нескольких тычков багром, что хозяин сделал свое дело и гадина надежно обездвижена, самый нетерпеливый из матросов, поплевав на руки, взялся за рукоять огромного, превосходно наточенного тесака и несколькими ударами отрубил ей голову и вскрыл брюхо. Когда силач заканчивал свою работу, лезвие тесака царапнуло обо что-то с явно металлическим звуком. Недолго думая небрезгливый мужик запустил руку во внутренности хищницы и нашарил помеху среди полупереваренной рыбы. Любопытным взглядам публики, столпившейся вокруг окровавленной акулы, предстал какой-то небольшой предмет на цепочке.
Мелиор приказал набрать ведро воды за бортом и кивнул матросу. Мужик, отложив тесак, тщательно вымыл вещицу и, поклонившись, подал хозяину. Взяв штуковину в руки и, к удивлению Элегора, даже брезгливо не поморщившись при этом, принц принялся внимательно рассматривать ее, скользя кончиками пальцев и чарами-щупами по поверхности и стараясь разглядеть затянутые патиной узоры или слова. Бог коллекционеров на несколько минут забыл обо всем, погрузившись в свою стихию. Наконец принц с сожалением покачал головой, признавая временное поражение. Чтобы определить назначение вещицы, даже богу коллекционеров требовалось нечто большее, чем минутный осмотр.
— Что мы выловили? — полюбопытствовал Элегор, подходя ближе к Мелиору и невзрачной вещице, которую бог бережно держал в руках.
— Я не стал бы сейчас делать никаких прогнозов касательно предназначения этого предмета, — осторожно, как всякий настоящий исследователь и дипломат, ответил Мелиор. — Могу предположить лишь, что это некий старинный амулет. В нем явно присутствуют отголоски древней силы. Я отправлю находку к себе в каюту, чтобы всерьез поработать с ней на досуге и провести тесты предназначения. — Принц чуть шевельнул пальцами, и амулет исчез с его ладони. — Пока же вы можете продолжить рыбалку. Обещаю, из пойманной добычи мой повар непременно приготовит что-нибудь удивительное. Вы еще не пробовали тушеных акульих плавников под острым экзотическим соусом мелорикио? Это блюдо достойно королей, особенно если подать его с охлажденным белым лиенским.
— Нет, дорогой, не пробовали. Но раз ты говоришь, что это блюдо удивительно, мы склонны тебе верить, — заверила принца Элия, и даже Элегор не стал спорить или намеренно хамить. Ведь Мелиор похвалил вина его герцогства!
Лучшие куски туши акулы отправились на камбуз к старшему коку, прежде бывшему гениальным шеф-поваром одного из прославленных плавучих ресторанов в Илиции. Мелиор привык приобретать самое лучшее из того, что ему понравилось, не стесняясь в средствах. Мастеру яств было сделано такое предложение, от которого он не смог отказаться. Илиция потеряла повара, зато его приобрел принц Лоуленда для своей яхты. Остатки туши хищницы разделали тесаком на несколько десятков крупных шматков, чтобы использовать как свежую наживку в продолжение забавы.
Герцог, заинтригованный загадочным содержимым первой добычи, с удвоенным энтузиазмом занялся рыбалкой в компании нескольких моряков, которых Мелиор отрядил ему в помощь. Впрочем, в приказе не было особой необходимости. Охотничий
Воспользовавшись ситуацией — теперь-то Элегору было не до болтовни с Элией, — Мелиор удалился в каюту. Изнеженная кожа принца начинала зудеть от соли, все более настоятельно требуя омовения в пресной воде с крем-пенкой и умащения деликатным лосьоном. Щеголь счел уход за собой более неотложным делом, чем слежка за сумасшедшим герцогом Лиенским, с кровожадным детским удовольствием охотящимся на акул, не в добрый час подплывших к яхте.
Да и сама принцесса недолго оставалась на палубе: первое любопытство было утолено, а восторженные крики мужчин, наслаждавшихся грубой забавой, брызги крови, удушающий рыбный запах и масса прочих досадных деталей не доставляли богине особенной радости.
Незаметно подошло время обеда, о котором герцога известили звук серебряного колокольчика и паж, явившийся с просьбой переодеться и пожаловать к трапезе. Судя по тому, на каком отдалении от Элегора старался держаться расфранченный томный юноша, мужественно сдерживающий желание прикрыть нос надушенным платочком, герцогу следовало не только одеться в более цивилизованный, нежели темные плавки, наряд, но и хорошенько вымыться.
С сожалением оглядев свой улов: старый, изъеденный ржавчиной чайник, две бутылки из-под «Золота Лиена», позеленевший бронзовый кинжал, медную пряжку от пояса, подкову, вилку, три огромные ракушки и кучу полупереваренной рыбы — герцог констатировал, что никаких сокровищ не обнаружено. Но юношу нисколько не огорчил сей факт. Элегору был интересен сам процесс ловли, а не его вещественные результаты. Пара акульих туш отправилась корабельному коку на ужин и завтрак для команды, а остальное выбросили за борт на радость кружившимся у корабля ненасытным хищницам-каннибалам. После чего яхта снялась с якоря, подняла паруса и продолжила плавание.
Элегор махнул на прощание матросам, взявшимся за очистку палубы после большой рыбалки, выбрал из груды мусора сувенир на память и, оценив свое измазанное акульей кровью и требухой тело, поспешил в душ. Герцог взвесил все «за» и «против» и решил, что даже ради того, чтобы позлить Мелиора, являться в таком виде к обеду не стоит. Во-первых, юноша не любил оставаться грязным более чем необходимо, а во-вторых, не желал попасться на острый язычок рассерженной Элии, способной колоться словами так же больно, как ижжс своими ядовитыми колючками. В конце концов, ныряя под струи воды, подумал Элегор, он увязался на морскую прогулку для того, чтобы развлекаться, а не ссориться с богиней любви. Она, конечно, стерва, но ничего плохого герцогу пока не сделала. Скорей уж, Творец свидетель, наоборот.
Стремительный герцог избавился от грязи и вездесущего рыбного запаха, переоделся в рубашку Мелиора из дорогущего нижельского кружева и удивительно удобные легкие брюки паутинного шелка, надел чуть жмущие, но моментально растянувшиеся по ноге туфли из черной замши с серебряными застежками. Взглянув на себя в трюмо, Элегор досадливо констатировал, что принц не только всегда выглядит как картинка из модного журнала, но и вся его одежда настолько удобна в носке, что кажется второй кожей. Став полноправным хозяином Лиена, герцог никогда не испытывал нужды в деньгах и одевался так, как хотел, но почему-то даже самые лучшие его одеяния не были такими удобными, как у лоулендского принца, несмотря на то что заказывал их Элегор у самых известных и искусных портных. Элегор дал себе слово разузнать, где добывает себе вещи Мелиор, и, наскоро проведя роговым гребнем в серебряной оправе с мелкими сапфирами — этот предмет ему тоже выделил принц из своего дорожного несессера — по непослушным черным волосам, примчался в столовую.