Буря в Эдеме

Браун Сандра

— Нет, — коротко ответил Ян. — Мне еще кое-что надо сделать, но в целом я уже почти закончил.

Он сидел за столом, заваленным большим количеством разнообразных бумаг. Поверх них она заметила открытую Библию и несколько религиозных книг. А прямо перед ним стояла портативная пишущая машинка со вставленным в нее листом бумаги. Она прищурила глаза и увидела, что на листе уже отпечатано несколько строчек.

— Наши молодожены скоро должны вернуться, — сказала она, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу. Почему же он не хочет посмотреть ей в глаза? Почему он так нервно теребит пальцами скрепку для бумаг? Ей даже показалось

на секунду, что его пальцы слегка дрожат.

— Как рыбалка? Что-нибудь поймали? — спросил он и как-то тревожно посмотрел на нее.

Шей заметила, что его взгляд скользнул по ее бедрам, а затем задержался на оголенной части ее живота чуть пониже груди. Не выдержав напряжения, он снова повернулся к столу и тупо уставился на свои бумаги.

— Когда я уходила, Джон поймал три небольшие рыбки, а моя мать все это время безуспешно возилась с крючком.

— Хорошо, хорошо, — произнес он таким тоном, что у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что ему глубоко наплевать на рыбалку и все то, что там происходит.

— Тебе сейчас не нужна ванная? — спросила Шей, лениво поднимая руки над головой.

— Э-э-э.., нет, — ответил он. — Нет, не нужна.

— Я хочу подольше понежиться в ванне перед ужином, — сказала она и соблазнительным жестом показала, как будет это делать. При этом ее грудь, не стянутая бюстгальтером, резко всколыхнулась, на что он просто не мог не обратить внимания.

— Превосходно, — пробормотал он. — Я не… Я не буду… Ты можешь купаться, сколько тебе вздумается, — наконец выпалил он, с трудом закончив фразу.

— Ладно, — сказала Шей, небрежно повернулась на каблуках и вышла из комнаты.

Она быстро разделась, налила полную ванну воды и, забравшись в нее, стала прислушиваться к звукам в соседней комнате. Там какое-то время стояла мертвая тишина, а затем снова послышались звонкие удары клавиш пишущей машинки. Это слегка озадачило ее. Как он может спокойно работать, не обращая на нее никакого внимания? Но, как ни странно, вскоре от прежнего раздражения не осталось и следа. Более того, на ее губах появилась веселая улыбка. Она вспомнила, каким взглядом он окинул ее фигуру, когда она появилась в дверном проеме. Нет, подумала она, так не может смотреть равнодушный и черствый человек, каким он казался ей раньше. Он уже начал постепенно воспринимать ее как женщину. Она чувствовала, что его тело уже потеряло прежнее хладнокровие, хотя разум все еще сопротивлялся.

Разумеется, Шей даже не помышляла о том, чтобы пойти дальше обыкновенного флирта. Нет.

Она просто хотела отомстить ему за то унижение, которое она испытала, видя его откровенное, демонстративное пренебрежение. Пусть теперь сам помучается немного. Может, хоть это заставит его изменить свое отношение к ней, как к нашкодившему ребенку. Он вполне заслужил наказания за свое высокомерие и гордыню.

Шей еще долго плескалась в воде, создавая как можно больше шума и весело напевая знаменитую мелодию “Лето 42-го”, Выйдя из ванны, она развесила свое кружевное белье на веревке, к которой была прикреплена штора для душа. Обычно Шей спала нагишом, но, собираясь сюда, прихватила с собой ночную рубашку на тот случай, если мать снова начнет ворчать. Рубашка висела на крючке рядом с дверью в его комнату. Каждый раз, открывая дверь, он неизбежно прикасался рукой к тонкой шелковой ткани рубашки, отделанной тончайшим кружевом. Она была великолепной, эта рубашка,

тем более что Шей обильно сбрызнула ее приятными духами, прежде чем покинуть ванную комнату.

Выйдя, она легонько постучала пальцем в дверь ванной. Щелканье пишущей машинки мгновенно прекратилось.

— Да, Шей?

— Я уже искупалась, — громко сказала она. — Ванная в твоем полном распоряжении, если хочешь.

— Спасибо, — коротко отрубил он, не добавив больше ни слова. Однако его пишущая машинка еще долго не стучала.

* * *

Когда Ян спустился в столовую, она окончательно поняла, что ее хитроумный план полностью провалился. Селия и Джон давно вернулись с рыбалки, уже успели принять душ и привести себя в порядок перед ужином. Джон, как и обещал, пошел во двор и там готовил жаркое и картошку на открытом огне, а Шей с матерью возилась на кухне, заканчивая нарезать овощи и зелень для разнообразных салатов.

Все было уже почти готово. Шей взяла с полки банку майонеза и стала поливать салаты. В этот момент дверь кухни резко распахнулась и на пороге появился Ян, распространяя приятный запах мыла и дорогого одеколона:

— Я голоден как собака. Когда мы будем ужинать?

Твердость его походки и та наигранная беззаботность, с которой он произнес эти слова, не могли не насторожить ее. Она прекрасно знала, что он не мог так сильно проголодаться.

Селия повернулась к нему и мило улыбнулась:

— Твой отец тоже проголодался. Он во дворе жарит мясо и просил, чтобы ты помог ему, когда спустишься вниз. В холодильнике есть пиво, если хочешь, можешь выпить.

— Спасибо, с удовольствием, — сказал Ян и наклонился, чтобы открыть холодильник.

Шей посмотрела на него через плечо. На ней была плотно обтягивающая бедра летняя, юбка, которая удивительно шла ей. Загорелая кожа и аккуратно подведенные темные глаза придавали ей экзотический вид.

— Тебе все удалось закончить? — спросила она слегка слащавым голосом.

Ян поднял на нее свои голубые глаза, и она увидела в них неприкрытую насмешку. Закрыв дверцу холодильника, он резко выпрямился и снова посмотрел на нее. Ей очень не понравился этот взгляд, он явно что-то задумал.

— Твои трусики, которые ты постирала и повесила в ванной, еще не высохли, когда я решил принять душ, — с усмешкой сказал он. — Поэтому я снял их и повесил на стул в твоей комнате. Надеюсь, ты не будешь сердиться на меня.

Он еще раз усмехнулся и вышел из кухни, спокойно поправив зеленую штору на двери. Его слова отозвались в ее голове барабанной дробью. Случившееся напоминало сцену из какого-то дешевого водевиля.

— Трусики?! — воскликнула Селия, повысив голос. — Он сказал…

— Да, трусики, трусики! — почти закричала Шей матери.

Она совершенно не ожидала такого поворота событий. Гневно повернувшись к кухонному столу, она стала судорожно перемешивать салат, чувствуя, что все ее тело дрожит от негодования.

* * *

В течение всего ужина Шей чувствовала себя жертвой язвительных насмешек Яна. Правда, он не сказал вслух ни слова, но его насмешливый взгляд говорил больше, чем самые колючие слова. Она поняла, что Ян без особого труда разгадал коварные замыслы, разоблачил ее хитроумные планы. Она была почти уверена, что он относится к ней, как к глупой совратительнице и полной идиотке, над которой можно безнаказанно насмехаться.