Буря в Колорадо (Отважный спаситель)

Рич Мэри Лу

Не верится, что он здесь наедине с голой девчонкой борется за свою часть шерстяной тряпки.

– Вы, наверное, сумасшедший.

– Мне очень жаль, что так вышло. Видно, я слишком долго общался с Джеффом.

Она уставилась на него, подумала и спросила:

– Джефф? – снова задумалась и выпалила: – Джефф Макбрайд? Теперь я кое-что припоминаю. Это – светловолосый ковбой, который помогал мне слезть с дилижанса?

Ник усмехнулся. Он не помнил этого. Но она знает его кузена. Ник подумал, что впереди его ждут большие неприятности.

– Ты

одна из девчонок Молли? – с надеждой спросил он. – Вот черт! – Ему очень хотелось знать, что, все-таки, случилось.

– Не знаю никакую Молли, – сверкнув глазами, ответила она. – Где я нахожусь? Джефф сказал, что отвезет меня на ранчо. Куда он удрал? Куда пропала моя одежда?

Ник медленно спустился на пол, все еще вцепившись в одеяло и прикрываясь им. Он прислонился к стояку грубо сколоченной кровати. Голова была, словно, готовая лопнуть, спелая дыня.

– Ой! – вздохнул парень.

– Не подходите ко мне! – предупредила Саманта, напрягаясь, как пружина.

– Успокойся, маленькая леди. Я тебе ничего не сделаю. Я просто хочу поискать нашу одежду.

Ник произносил слова медленно и отчетливо, словно говорил с капризным маленьким ребенком.

– Можете не утруждаться, – фыркнула она. – Я уже все обшарила. Одежды нет.

– Ты уверена?

– Конечно. – Она замотала головой и возмутилась: – Или вы считаете, что бегать в таком виде мне доставляет удовольствие?

«Не знаю, как тебе, – подумал Ник, – но мне это нравится». Высказаться вслух, все-таки, не решился, а только сально улыбнулся, поглядев на девушку.

Саманта свирепо взглянула на него, он довольно захихикал, нарочито стыдливо потупил глаза и стал сосредоточенно рассматривать наперник. В нем было так много прорех и дырок. Если Ник вздумает прикрыться наволочкой, она расползется на куски. Да и перья словно срослись с тканью. Их ни за что не вытрясти. Ник невольно вздохнул. Ему не хотелось возвращаться на ранчо голым. Но также не хотелось выглядеть чудаком, вывалившимся из курятника.

– Ладно, попробую поискать еще, – сказал Ник и рванул одеяло, намереваясь отобрать его у девчонки.

– Нет! Оставьте! – взвизгнула она и впилась в его руку острыми ногтями.

Он отстранился, принялся хмуро разглядывать царапины, оставшиеся на коже.

– Скорее отберешь кость у собаки! – пробормотал он. – А черт! Ладно, держи свое барахло! – с отвращением бросил ей одеяло и встал. Не обращая внимания на ее ошеломленный вздох, сердито зашлепал по полу босыми ногами.

«Кого она дурачит? Салонная девчонка, а притворяется наивной, словно никогда не видела голого мужчину».

Он старательно обшарил углы, надеясь, что она осмотрела не очень тщательно. И на верхней полке нашел пыльную красную тряпку. Хорошенько встряхнул шерстяной сюртук и приложил к себе. Лохмотья еле доходили ему до колен.

«Придется приспособить».

Он повернулся к девушке спиной и с трудом всунул руки в рукава. Одеяние было явно

узковато в плечах. Стянув полы, он оголил зад. Пуговиц, конечно, не было. А прорехи пришлись на самые неподходящие места.

Черт возьми! Это все равно, если бы он остался по-прежнему голым.

Ник оторвал две узкие полоски от рукавов, связал их. Затем пальцем проделал дырки в полах, там, где когда-то были пуговицы. Продел полоски в дырки и зашнуровал полы сюртука. То же самое проделал с передними полами. Но уже ничего не мог сделать с тем, что одежка оказалась на четыре размера меньше, чем была ему необходима. Да и дырок, проеденных молью, не стало меньше.

«Бог с ним, меня никто не видит», – решил Ник.

С кровати послышалось хихиканье. Он сердито оглянулся. Девчонка, завернувшись в одеяло, прикрыла рот ладонью и любовалась результатом его действий.

– Какого черта ты смеешься? – угрожающе спросил он. – Что тут смешного и забавного?

– Нет-нет, ничего! – девчонка перестала смеяться, сжала рот. Лицо Ника стало пунцовым от злости и стыда.

«Чертовка. Она хуже Джеффа!»

Свирепо сверкнув глазами, он резко повернулся и гордо прошествовал к двери, но зацепился большим пальцем за ножку стула. Заорав, отдернул ногу и закружился от боли на месте.

– Че-ерт! – потом выпрямился и, стараясь сохранить достоинство, вышел за дверь, крепко хлопнув ею. Вслед ему раздался громкий хохот.

Уши у Ника горели от стыда, досады, ярости. Проклиная Джеффа, женщин и острые камни, попадающиеся под ноги, осторожно прошел по двору. Потом остановился, поднял ногу и, стараясь сохранить равновесие, вытащил из подошвы колючку.

– Кажется, я слишком долго носил башмаки, – пробормотал он, вспомнив, как в детстве бегал босиком по любым дорогам в окрестностях лагеря Чиянна. Сейчас он был рад, что дядюшка не видит его. Ничем бы ему не искупить позора.

Он остановился на открытом месте и стал внимательно осматриваться. Лачуга накренилась к северу. Позади нее поднималась гряда холмов, еще дальше белели заснеженные вершины гор. Место казалось знакомым. Он здесь когда-то бывал. Но случалось это, видимо, давно. Ник огляделся еще раз. Да, конечно, это лачуга того сумасшедшего старика-отшельника. Весной исполнилось два года, как старик умер.

Похоже, что с тех пор в этом месте никто не появлялся. Ник поплелся по тропинке к загону. Лошади там не было. Но Ник знал, что Джефф не мог забрать ее с собой, каким бы зловредным ни был кузен, додуматься до такого не смог бы. Скорее всего, Скаут возле источника. Ник заковылял дальше по заросшей тропе, проклиная колючки и камни, попадающиеся на пути. Услышав журчание воды, парень свистнул. И облегченно вздохнул, услышав в ответ радостное ржание. Навстречу ему из кустов вышел мерин.

– Привет, Скаут! – весело сказал Ник и похлопал коня по спине. Потом подошел к невысокому обрыву, покрытому изумрудным мхом и листьями папоротника.