Буря в песках (Аромат розы)
Шрифт:
— Вы пришли в самое подходящее время. Пятью минутами раньше я еще принимал ванну. Вы извините меня за столь неофициальный наряд? — Он посмотрел на нее с иронией.
Анжи бессознательно вцепилась в лацканы своего халата, жалея, что не одела платье перед тем как прийти сюда. Жалея, что Пекос не одет. Жалея, что он такой высокий, красивый, мужественный.
— Вы пришли, чтобы позлорадствовать, или у вас что-нибудь другое на уме? — Он отставил стакан и подошел ближе.
— Я… Я… Пекос, я все думала… Не вижу необходимости вам покидать Дель Соль. Вы можете остаться, и…
Гнев сверкнул в его выразительных серых глазах.
— О, конечно, вы бы этого
Ярость немедленно нахлынула на Анжи. Она подошла ближе и закатила ему звонкую пощечину. Голова Пекоса покачнулась, громкий хлопок взорвался в тишине комнаты. Скрипнув зубами, с желваками, играющими на скулах, он рванулся к ней, но Анжи в это мгновение повернулась, чтобы убежать. Однако его сильные пальцы схватили ее за руку и повернули к себе с такой силой, что Анжи громко застонала.
Возмущенная, она горячо выпалила:
— Я хочу, чтобы вы…
Пекос притянул ее к себе, все еще крепко держа за руку, другой рукой он сильно сжал ее голову и перебил:
— Вы хотите… вы хотите! Кем, черт возьми, вы себя мните, чтобы приходить ко мне в комнату и говорить, что вы хотите? Вы теперь — хозяйка ранчо; но вы не владеете мною.
Мне плевать на то, чего вы хотите. А как насчет того, чтобы послушать, чего хочу я?
–
Он тяжело дышал.
Анжи смотрела в его разгневанные серые глаза; она были испугана и чувствовала слабость. Облизала пересохшие губы кончиком языка и попыталась заговорить. Ее голос дрожал от волнения, а гнев испарился.
— Так скажите мне, — прошептала она. — Дайте мне услышать, чего вы хотите, Пекос.
Она видела, как ярость улетучилась из его глаз, сменившись смущением, теплотой и, наконец, желанием. Оба слишком хорошо ощущали опьяняющий эффект от своей близости. Анжи ослабела, когда сильное мужское тело прижалось к ней, наполняя ее теплом, нетерпением и возбуждением. Пекос тоже почувствовал слабость, ощутив прекрасное женское тело, приникшее к нему.
Постепенно болезненное сжатие его пальцев на ее руке ослабло, и Анжи показалось, что он хочет отпустить ее. Но она не обрадовалась этому. У нее не было желания уходить. Ее сердце тревожно забилось, когда, вместо того, чтобы оттолкнуть ее, он взялся рукой за ее подбородок и притянул ее лицо к своему. Анжи затаила дыхание, когда его губы потянулись к ней. Пекос прижал свой рот к ее губам так легко, что она едва почувствовала его прикосновение. Потом он поднял голову и посмотрел на нее. В его глазах стоял немой вопрос. Анжи, дрожа, поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к его рту точно так же, как это только что сделал он. Анжи посмотрела на Пекоса, и в ее изумрудных глазах застыл немой вопрос.
Пекос сдался. Из его груди вырвался громкий стон, и он, притянув ее к себе, поцеловал с такой страстью, что молодая женщина чуть не лишилась чувств. Анжи тут же обвила руками его шею и прильнула к нему, страстно целуя. Они целовались долго, так, как никогда прежде, с исступлением. Сначала язык Пекоса проник к ней в рот, и когда Анжи поймала его, Пекос застонал от восторга. Время от времени отрываясь друг от друга, чтобы перевести дыхание, они вновь быстро смыкали свои губы. Анжи, учась у Пекоса, проникала языком глубоко в его горячий рот, и ему это понравилось.
Когда они оба уже сгорали от страсти, Пекос, поцеловав ее в висок, осторожно взял тонкое
— Ты не убьешь меня, если я введу это в тебя, нет? — И убрал свою руку.
Ее рука робко касалась его через полотенце, в то время как он вздохнул и поцеловал ее волосы.
— Думаю, — пробормотала она в его теплую грудь, — что я убью тебя, если ты этого не сделаешь. — Ее рука скользнула к узлу на его бедре. Полотенце упало на пол.
— Господи Иисусе, котенок, — пробормотал хрипло Пекос и вздрогнул, когда его обнаженное тело прижалось к ней. Кровь с силой застучала в висках.
Анжи была вся в огне. Когда нетерпеливые руки Пекоса сбросили халат с ее плеч, она помогла ему стянуть свою атласную рубашку.
— Люби меня, — прошептала она страстно и обвила руками его шею.
Пекос привлек ее к себе, его рот впился ей в губы, руки обхватили ее мягкие округлые ягодицы. Анжи возбуждающе потерлась о него своим обнаженным горящим маленьким телом, восхищаясь пульсирующей энергией, которую она чувствовала у своего живота. Инстинктивно начала водить бедрами, и делала так до тех пор, пока Пекос, доведенный до экстаза, не тряхнул темноволосой головой и не взмолился:
— Господи, девочка моя, подожди… подожди.
Он понес ее на руках к кровати. Анжи легла на спину, ее руки потянулись к нему. Задыхаясь от страсти, она мучительно жаждала, чтобы он овладел ею. Пекос застонал и упал на ее прекрасное тело. Быстро, глубоко, он проник в нее, а она вздохнула, застонала и начала целовать его плечи и шею. Они двигались бешено и неистово, как пара хищных молодых животных, забирая и отдавая, стремясь достичь наивысшего блаженства. Забыты были деньги МакКлэйна и цель ее прихода в эту комнату. Были отброшены горечь, сомнения, ревность, стыд и недоверие. Чтобы усилить бушующий между ними огонь, они любили друг друга яростно, исступленно. Пекос бормотал какие-то ласковые слова, Анжи произносила фразы, которые никогда раньше не осмелилась бы выговорить.
Они слишком быстро достигли оргазма, бросив друг друга в огонь, который был столь же пугающим, сколь и совершенным. Оба закричали в экстазе и содрогнулись от наслаждения.
Их руки и ноги тесно переплелись. Они лежали, переводя дыхание, с сильно бьющимися сердцами. Их тела были скользкими от выступившего пота. Оба молчали. Анжи, насыщенная и слабая, лежала под своим высоким любовником, чувствуя, что обрела полное блаженство. Ее руки крепко обвивали его, она жаждала держать его в объятиях вечно, не отпуская от себя ни на мгновение. Его смуглое лицо было прижато к ее груди. Анжи счастливо улыбнулась, поцеловала иссиня-черные волосы у него на голове и заговорила:
— Дорогой, что касается того, что я унаследовала…
Пекос поднял голову. Выражение, которое она увидела в его выразительных серых глазах, было пугающим. Ее слова вернули его к жестокой реальности, и он почувствовал отвращение к себе самому и к ней. И он хотел, чтобы она почувствовала это.
— Ах, Ангел, с каждым разом вы все лучше и лучше справляетесь со своим делом. — Он скатился с нее, встал с постели, проведя рукой по растрепанным волосам. — Скажите, когда вы так же нетерпеливо раздвигали ноги для моего отца, вы его обслуживали так же профессионально, как и меня?